Икрам опустил кирку и отступил в сторону. Насреддин же, заняв его место, уперся руками в едва державшийся на своем месте большой кирпич. Тот, скрежетнув, с грохотом вывалился во двор богача.

— Ай! — вскрикнул кто-то на той стороне. — Ох, моя нога!

— Поберегись! — запоздало предупредил ходжа и, нагнувшись, просунул голову в образовавшуюся широкую дыру.

С той стороны донесся истошный женский визг, больно резанувший Икрама по ушам, отчего тот вздрогнул и уронил кирку. Порядком прогнившие доски пола с треском проломились, а правая стена накренилась еще больше.

— А, сосед! — улыбнулся Насреддин богачу, ошалело взиравшему на торчавшую из стены голову ходжи. — Салам алейкум! Прекрасный день, не правда ли?

— Салам, — пробормотал тот, но тут же опомнился, замахал руками и затопал ногами, чуть прихрамывая на левую. — Какой еще «салам»? Что ты натворил, о несчастный? Моя стена, мой дивный виноградник.

— Твоя стена? — Насреддин сделал удивленное лицо. — О какой стене ты толкуешь, сосед? Это стена моего родственника Икрама, вернее, его дома.

— Что ты несешь, старик?! Как эта стена может быть его, если она на моей стороне забора, — все больше распалялся богач. Его лицо покраснело и пошло белыми пятнами.

— Ай-яй, — покачал головой Насреддин. — Очень вредно так волноваться. К тому же ты ошибаешься. Это стена от дома Икрама и находится на его земле. Загляни в купчую.

— Но… — Пулат мгновенно остыл, опустив руки, и лишь хлопал глазами, пытаясь сообразить, как же вышла такая досадная неприятность.

— А твой забор, сосед, придется перенести несколько дальше, — помахал рукой Насреддин.

— Как… перенести? — промямлил Пулат.

— Очень просто: ты ее сдвинешь немного, согласно купчей.

— Но это невозможно!

— Не знаю, сосед, ничего не знаю, — с сожалением покачал головой ходжа. — Впрочем, я могу помочь тебе…

— Сдвинуть ее? — обрадовался было Пулат.

— Нет, снести. А ты ее потом выложишь заново.

— Да ты с ума сошел, старик! Снести мой прекрасный забор? — задохнулся от возмущения богач. — Мой забор! Это ж… Это ж перестраивать заново полдвора!

— Что поделать, — развел руками Насреддин, — но у Икрама скоро рухнет дом, и я надоумил его, как можно отстроить новый. Вот послушай: мы снесем дом, а на его месте вдоль твоего забора, который ты сдвинешь, разобьем большой пруд. В пруду мы будем разводить гусей и уток.

— Постой, постой! — Пулат, едва держась на ногах от потрясения, доковылял до высунувшегося по пояс из дыры Насреддина и вцепился в его рукав. — Ты хочешь сказать, что здесь будут гуси и утки?