— Не так давно Ирвин заявил, что все эти листья веселильного куста и сок бесцветного мака — просто детские игрушки, что их употребляют слабаки или нищие духом. Да, да, он так и сказал: «нищие духом». Для истинных ценителей духовной свободы существует кое-что получше.

— Он пояснил, о чём идёт речь?

— Нет, — покачал головой паж, — и вообще потом ни о чём таком даже не упоминал, а я, по честности сказать, и не интересовался. Мало ли на свете всякой гадости наизобретали. Сам не употребляю, да и другим не советую.

— Вам не бросились в глаза какие-нибудь изменения в характере, поведении или личности вашего приятеля?

Паж задумался, даже позволил себе качнуться с пяток на носки, потом ответил:

— Пока вы не спросили, я не концентрировался на этом вопросе, но вот теперь, — он кивнул, словно поддакивая своим мыслям, — изменения были. Исподволь, не такие, чтоб прямо сразу в глаза бросались, но всё же были. Ирвин стал одновременно и более замкнуто-отстранённым, и чрезмерно оживлённым: начинал громким голосом вещать на самые разные темы, смеяться, пускался в рассказы о каких-то, как мне казалось, вымышленных любовных победах. Утверждал, что его почтила своим вниманием одна взрослая опытная дама высокого положения при Кленовой короне. Но внезапно такое веселье и активность сменяли периоды апатии и полнейшего безразличия к происходящему. Мой приятель становился сонным и вялым, практически не общался, отделываясь общими фразами, прозрачно намекая, будто бы его усталость вызвана любовной лихорадкой. В такие дни он мог проспать чуть ли не сутки.

— Вполне типично для любителя порошка из листьев веселильного куста, — прошептала чародейка Вилу, — перемены настроения, возбуждение, избыточная энергия.

— Только доктор определил вовсе не то, что вызывает подобные симптомы, — также шёпотом ответил коррехидор, — он говорил что-то про нефтепродукты.

— А ещё, — привлёк их внимание Савара, — на прошлой неделе Ирвин на боль в голе жаловался. Покашливал, будто першило постоянно.

— Ирвин рассказывал вам, где он бывал в городе? — спросил коррехидор, переглянувшись с чародейкой, которая многозначительно прикрыла глаза, подтверждая, что першащее или больное горло согласуется с тем, что покойный паж закидывал снадобье себе в рот.

— Могу я сесть? — попросил Савара и, воспользовавшись разрешением бухнулся на кровать, — по поводу отлучек в город он всегда отмалчивался, однажды обмолвился, когда кто-то из молодёжи об игорных домах рассуждал. Тохи тогда и заявил, что в обычных казино ровным счётом ничего интересного нет, а вот настоящие мужчины, знающие толк в удовольствиях, предпочитают закрытые заведения.

— И при этом он, естественно, говорил не о королевском мужском клубе «Красные и зелёные клёны», — усмехнулся коррехидор.

— Да, — серьёзно подтвердил собеседник, — с его слов выходило, что не то, что — попасть, узнать о его существовании не каждый может. А «Клёны» — самый престижный клуб в столице. Тохи со всем его гонором и козырянием принадлежностью к Еловому клану туда и на порог не пустят.

— Спасибо, — Вилохэд поднялся, — Савара, вы нам помогли. Королевская служба дневной безопасности и ночного покоя рассчитывает на ваше молчание. Не стоит обсуждать нашу беседу ни в кругу друзей, ни в семье.

— Милорд, — обижено воскликнул паж, — я — древесно-рождённый! Нет нужды напоминать мне о моём долге перед Кленовой короной.

— Что скажете? — Рика снизу вверх заглянула в лицо коррехидора.

— Пока ничего нового, и вряд ли нам удастся узнать что-то ещё от остальных пажей.

— А мне вот в голову залетела шальная мыслишка о мети обиженного сослуживца, — как бы небрежно заметила чародейка, радуясь в душе, что опередила четвёртого сына Дубового клана.

— Вы о несчастном рябиновом Дубби?

— Да, — подтвердила девушка. Досадно, что Вил тоже запомнил имя, — и иронию, что я расслышала в вашем вопросе мне кажется неуместной. Смотрите: Дубби постоянно подвергается насмешкам, а иногда и откровенным унижениям со стороны старшего и более знатного товарища. Противопоставить ему прямую силу он не может. Младше, слабее, старшие пажи, либо открыто принимают сторону его обидчика, либо предпочитают оставаться зрителями. Униженный парень прознаёт, что его главный гонитель не чужд разного рода веществ.