— Срань этот твой кодекс, — произнес я, разворачиваясь. — Весь этот город — сраная шутка Слепой Суки. Тебе лучше вернуться в особняк и переждать там ночь. А утром покинуть сектор.

— Я не могу, — пропищала она. — Я не могу так.

— Как знаешь. Твои проблемы.

Я продолжил идти по переулкам, распинывая горы мусора и стараясь не поскользнуться в лужицах чего-то скользкого и резко воняющего.

— Ты мне не доверяешь, — произнесла девушка мне в спину.

— Я теперь никому не доверяю, — отрезал я. — Особенно инквизиции.

Несколько минут тишину нарушал лишь Черный, что ползал где-то у меня над головой. Как бы мне ни хотелось, но я должен оставаться трезвым. Да и вряд ли стимуляторы в крови позволят так легко опьянеть.

— Кодекс не срань, — произнесла она. — Он правильный. В нем написаны правильные вещи. Я верю в них. Служить и защищать. Быть образцом для других граждан. Верить в свой город и правительство. Если бы все жили по кодексу, восьмого сектора бы не существовало, — Элис немного повысила голос и добавила. — Это люди — срань. А не кодекс.

— Ну хоть что-то ты поняла, — проворчал я.

— Люди — срань. Восьмерки — срань, — подхватил Черный. — Ты тоже срань, да еще и слабак! Это потому что у тебя нет бабочек в животе, восьмерка. Надо было открыть ее и забрать себе. Бабочки — это хорошо. Бабочки — это витамины и здоровое питание. Они дарят счастье. У тебя недостаток счастья в крови, восьмерка. Надо больше яблок жрать.

Я скривился от острой боли, пронзившей голову. Привалился плечом к стене, пытаясь унять дыхание. Рука сама потянулась к фляжке, но резкая боль в предплечье заставила меня замереть. Дыши, восьмерка. Просто дыши. Сейчас само пройдет. Сраный Черный.

— Восьмой? — Элис подскочила ко мне, держа наготове сыворотку. — Что с тобой?

— Нормально, — ответил я, — Сейчас пройдет. Помолчи.

— А я говорил, говорил, — не унимался Черный. — Будь мужиком, жри сраных бабочек и яблоки.

— Заткнись, тварь! — проревел я, корчась от нового приступа боли.

В голове полыхало так, что я потерял равновесие и сполз по стене. Элис отпрянула с обиженным лицом, но ничего не сказала.

Я обхватил голову руками. Казалось, что она сейчас взорвется и я так и сдохну тут. Посреди мусора и отбросов. Хорошее место для восьмерки, чтобы отдать концы. Да, Слепая Сука? Весело тебе?

Но это смеялся Черный. Он прямо обхохатывался, глядя на мои страдания. Возьми себя в руки, восьмерка. Дыши. Сейчас пройдет. Скоро станет легче.

Я не знаю, сколько времени я просидел в этой зловонной куче отбросов. Но Черный наконец заткнулся, а боль в башке стала терпимой. Медленно поднялся на ноги. Снова боль, но это уже от треснувших ребер. Это мы переживем. К такому мы уже давно привыкли.

Поплелся вперед, опираясь одной рукой о стену. С каждым шагом идти становилось все легче.