– Не надо, майор, – поморщился Райский, – я сотни раз продумывал ситуацию, вертел ее так и сяк. Все значительно примитивнее, чем кажется на первый взгляд. Хищник играет с жертвой перед тем, как сожрать. Хищнику хочется сначала увидеть смертельный ужас в глазах жертвы, а потом уж полакомиться свежатиной. Исмаилов использует в своей игре подручные средства. Это всего лишь импровизация, причем довольно грубая. Он бросает в жертву тот камень, который попадается под руку в данный конкретный момент, и не надо искать в его поступках никакой сложной запредельной логики.

– Как-то все очень мелодраматично, – хмыкнул Сергей, – хищник, жертва... делать ему нечего, что ли? Да он бы просто грохнул этого Станислава и поимел бы от этого вполне полноценное моральное удовлетворение.

– Вам ли это говорить, майор? – криво усмехнулся Райский. – Вспомните, сколько всего происходило на ваших глазах с вашими товарищами и с вами лично. Хотя бы одного пленного по его приказу грохнули просто так, без предварительных пыток, издевательств? Смерть – это слишком легко. Он сыт по горло смертью как таковой. Ему хочется разнообразия.

– Ну хорошо, допустим, так. Но вы совершенно исключаете другие варианты? – Сергей поднял глаза на Райского и встретил яркие блики очков вместо взгляда. – Вы уверены, что Исмаилову вообще есть дело до этого Станислава? А вдруг с ним шутит кто-то третий?

– Я ничего не исключаю, – покачал головой полковник, – наш с вами герой довольно похабная личность и, возможно, успел обидеть не только Исмаилова. Но чеченец не мог проглотить обиду просто так, не поморщившись. И если сейчас Станиславу пытаются испортить жизнь, то это делает скорее Исмаилов, чем кто-то третий. Ну попробуйте, возразите мне, майор!

– Он просто убил бы или искалечил, – мрачно повторил Сергей, – это не он. Вы ошиблись, полковник.

– Даже если я ошибся, мы с вами ничего не теряем, – пожал плечами Райский, – все равно вы не могли бы работать и жить дальше с вашим прежним лицом. Из вас надо было сделать другого человека. Так почему не Станислава? В любом случае это дает нам реальный шанс выйти на Исмаилова. Он ведь с этой стороны не ожидает удара, Станислав для него либо жертва, над которой можно покуражиться, либо вообще никто, пустое место.

Сергей молча пожал плечами и углубился в чтение протокола допроса свидетельницы Дерябиной Эвелины Геннадьевны. Чем дальше он читал, тем больше удивлялся. Женщина говорила о мужчине с холодной, отчужденной брезгливостью. Она знала ему цену и тем не менее спала с ним, пустила в свой дом. Так не бывает даже у животных. Зачем он ей? Зачем она ему?

– Я не сумею, – сказал он, не поднимая глаз от листа.

– Что? – встрепенулся Райский.

– Я не смогу стать Станиславом. Я ничего не понимаю в этом человеке, в его мире.

– Ой, перестаньте, – поморщился Райский, – не прибедняйтесь. Его мир не бином Ньютона. Там все грубо и примитивно.

– Да, возможно. Но Эвелина Дерябина не производит впечатления примитивной дуры. Она расколет меня как пустой орех.

– Не исключено, – кивнул Райский, – однако не сразу. Она, конечно, заметит некоторые странности, перемены, она будет думать, решать задачку, но правильный ответ вряд ли ей придет в голову мгновенно. Не забывайте, вы больны. Вы еще не пришли в себя после автокатастрофы. У вас было сотрясение мозга и слегка изменилась личность. Почему нет? Главное, чтобы вас не расколола другая женщина. Подруга Исмаилова. Но это вряд ли. Она вас не так хорошо знает.

– Я должен буду с ней встретиться?

– А как же! Вы первым делом встретитесь с ней. Вы явитесь к ней домой с большим букетом цветов просить прощения. Вообще для того, чтобы просуществовать некоторое время с лицом Станислава Герасимова, вам придется сначала расчистить себе жизненное пространство, исправить кое-какие ошибки вашего недотепы-двойника. На сегодня все, майор. Можете идти. Внимательно ознакомьтесь с делом, а когда устанете, посмотрите видеокассеты, на которых заснят Станислав. Это любительская, домашняя съемка. Ничего интересного, просто вам надо изучить его мимику, привычные жесты. Порепетируйте перед зеркалом. Если понадобится, с вами поработает профессиональный преподаватель актерского мастерства.

У двери кабинета Сергей остановился:

– Михаил Евгеньевич, а что потом?

– То есть? – полковник удивленно поднял брови.

– После того как я исправлю его ошибки. Чем я буду заниматься дальше? Где жить?