– Не так крепко, милая.

Она ослабляет хватку, но внезапно я чувствую головокружение, и стрела боли вспыхивает где-то за глазами. Лучше мне немного притормозить. Продвигаясь медленно и осторожно, я держусь на мелководье у края бассейна на случай, если мне придется быстро высадить Молли. Но к концу заплыва на лице Молли красуется улыбка, а с моей головой все в порядке.

Второй урок проходит так же непринужденно, как и первый. И снова все дети хотят быть в моей команде. Я в шутку говорю Патрику, что он, должно быть, поел чеснока на завтрак. Но он утверждает: причина моей новообретенной популярности в том, что мои преподавательские навыки улучшились за ночь. Он не может объяснить, что именно изменилось, но говорит, что сегодня я более непосредственная.

Более непосредственная. Могут ли гены как-то на это повлиять?

Когда уроки заканчиваются и начинается моя смена на пункте наблюдения, я чувствую, что все мое тело пульсирует от какой-то странной энергии. Может, это и есть харизма, а может все дело в моем воображении.

Через пять минут после начала моей смены Хит, который обычно ходит то за одной чирлидершей, то за другой, ленивым шагом подходит ко мне.

– Привет, Эйслин, готова к выпускному году?

Я поправляю свой козырек.

– Думаю да. Но сначала хочу насладиться летом.

Он медленно рассматривает меня.

– Ты не такая, как я думал.

Я пожимаю плечами.

– Не такая немая или не такая отчаявшаяся? Собираешься выложить еще пару фото где кого-нибудь публично унижают?

Он запинается, а потом нервно смеется.

– Я постоянно выкладываю подобную хрень. Никто из моих друзей не принимает это всерьез.

– А как насчет твоих врагов?

Он несколько раз моргает.

– Ух ты. А ты не пытаешься смягчить удар, девочка.

Он опускает глаза и прочищает горло.

– Ну так что, у тебя кто-то есть?