Я в сотый раз обнимаю ее.

– Ох, мам.

Сэмми тоже обнимает меня.

– Жаль, что в семнадцать тебе не разрешают ничего нового.

Недавно это меня все равно не остановило.

Мама снова прижимает меня к себе. Наконец я отстраняюсь и говорю:

– Извините. Не думаю, что я смогу открыть подарки. Не сегодня.

– Я понимаю.

Она смотрит на меня беспомощным взглядом.

Я извиняюсь, спотыкаясь, поднимаюсь к себе и падаю в кровать. В комнате тихо, и в ушах почти не звенит. А может, тоска в моей душе заглушает все остальное. Я зарываюсь в постель и проваливаюсь в глубокий сон.

Когда я резко прихожу в себя, день уже клонится к вечеру. Инстинктивно я хватаюсь за запястье, ожидая, что меня снова связали или бросили у дороги. У меня уходит не меньше минуты, чтобы успокоится и осознать, что я дома, в безопасности. Ну, настолько в безопасности, насколько это возможно, учитывая, что CZ88 по-прежнему таится в моих клетках.

Мой телефон украли те чокнутые, которые решили приготовить коктейль из моей крови, или что там они с ней сделали. Поэтому я поспешно бегу к домашнему телефону в коридоре и оставляю голосовые сообщения для Джека и Эви, сообщая им, что я в порядке.

Внизу мама накрывает на стол. На обед она приготовила курицу карри и рис. Подарков ко дню рождения больше не видно, но Сэмми то и дело косится в сторону серванта.

Пряный запах нашего обеда возвращает меня к воспоминаниям о том, как мы уютно сидели за столом – я, мама, папа и Сэмми, и несчастный случай с папой был еще в невообразимом будущем, вместе со смертоносной ДНК и похитителями крови. Даже Сэмми в те дни кашлял реже, потому что его легкие оставались относительно неповрежденными. Я резко трясу головой. Когда погружаешься в прошлое, настоящее причиняет еще больше боли.

После обеда звонит телефон. Это Эви. Не успевая перевести дыхание, она задает сразу тысячу вопросов. Я рявкаю: «Тащи свою задницу сюда, и я дам тебе полный отчет». То же самое я говорю и Джеку, когда он звонит минуту спустя.

Эми и Джек приезжают вместе еще через час. Мы молча обнимаемся, прежде чем забраться в мою комнату, где мы садимся на мою кровать, прижавшись друг к другу. Они постоянно переглядываются, и я понимаю, что они определенно обсуждали свою безумную подругу, но Джек старается смягчить разговор и спрашивает меня о двух деревянных силуэтах щенков, висящих на стене.

– Купили, когда ездили в Индонезию, – в тысячный раз я задумываюсь, действительно ли микробы, которых я подхватила в той поездке, спасли мою жизнь.

Эви грозит мне пальцем.

– Так, теперь ты долго никуда не пойдешь и не будешь говорить с незнакомцами. Слышишь меня?

Джек берет меня за запястье – как раз там, где видны свежие ссадины от веревок.