Нет ответа.

Я еще десяток раз зову его по имени. В моем горле растет огромный ком. Тряся его за плечо, я кричу: «Проснись!». Я бью кулаками по плотной грязной земле.

– Ты, отвратительный, ненормальный паршивец!

Но он не шевелится. Как будто знает, что нам уже не на что надеяться. А может, надежды никогда и не было.

Мне нужно найти помощь. Может, кто-то еще сможет все исправить. Мы с Шейном отличаемся от остальных. Иначе и быть не может. Мне просто нужно доставить его в больницу. Сейчас же.

Я целую его в щеку.

– Мы выживем. Ты еще увидишь.

Если бы он был в сознании, он тут же раскритиковал бы меня за сомнение в моем голосе.

Я поднимаюсь, едва держась на ногах. Потом я нахожу большую ветку и вытаскиваю ее на середину дороги, чтобы отметить, где лежит Шейн. Я не надеюсь, что я смогу опознать это место или что он будет звать на помощь.

Я борюсь с дурнотой, из-за которой меня тянет просто лечь и ждать. Улечься спать рядом с Шейном, пока все не вернется в норму. Но я знаю, что на чудесное спасение лучше не рассчитывать.

Идти по дороге босиком больно. Я пытаюсь бежать, но спотыкаюсь через несколько шагов. Ладно, буду просто идти.

Я плетусь вперед, царапая ноги об асфальт. Понятия не имею, сколько времени и куда я иду. Надо было учить астрономию. Шагая вперед, я молюсь за Шейна, за Себастьяна, за Хлою, Джесси, Ксавьера и всех остальных, рискнувших жизнью ради шанса изменить себя или заразившихся от них.

Я так сосредоточена на дороге и на попытках определить, действительно ли я вижу впереди отсветы огней, что замечаю шум, раздающийся сзади, только когда он почти настигает меня. Испугавшись, что это снова те же похитители, я бросаюсь в сторону от дороги как раз когда лучи фар достигают меня. Я прячусь, скорчившись за кустами ежевики, которые царапают мои руки и ноги.

Машина со скрипом останавливается. К счастью, это не фургон. Может, это обычный человек, добрый самаритянин, который нам поможет? Я уже готова выйти из своего укрытия, но что-то останавливает меня – может, паранойя из-за всего, что я только что пережила.

Мужской голос кричит:

– Мисс? Вы в порядке?

Его голос звучит совершенно обычно, мило, насколько можно судить по четырем словам. Но, хоть и нужно найти кого-то, кто поможет Шейну и мне самой, я медлю.

Он кричит еще раз:

– Я видел, что вы убежали за деревья. Здесь небезопасно одной. Вы одна?

На последнем слове его голос становится пронзительным, отзываясь напряжением у меня в животе. Мне так хочется ему доверять, позволить ему помочь мне. Прежняя я нетерпеливо бросилась бы ему навстречу, чтобы позволить кому-то другому все исправить. Но новая я решает подождать еще немного.