— Ешь.

Это была простая каша. Горячая. Божественная. Неповторимая. Самая вкусная еда, которую мне когда-либо доводилось пробовать. Я торопливо работал ложкой, с наслаждением чувствуя, как стихает боль и наливаются силой мышцы. Полоска сытости заполнилась, а жажды, наоборот, ушла в ноль.

В это время Лесник, что-то сказав, показал на меня худосочному парню в рубахе до пят. Тот кивнул и двинулся ко мне. Подойдя и не сказав ни слова, сделал несколько пассов руками, надо мной закружились звездочки, и кожа тут же перестала гореть. Ого, здесь есть хилеры? Круто.

Напялив лежавшую рядом рубаху, я посмотрел на его ник. Гааз. Странное имя парень себе выбрал.

— Все в порядке? — участливо спросил он.

— Да.

— Вот и хорошо.

Гааз вернулся к еде, а я продолжал сидеть у стены, разглядывая окружающих. Леснику удивительно подходил его ник. Невысокий, широкоплечий, с косматой бородой, он напоминал лешего. Ел не торопясь, степенно, с аппетитом. Напротив расположился светловолосый парень, что-то тихо ему говоривший. Лесник внимательно слушал, но не отвечал.

Обед подошел к концу, и народ потянулся к выходу. Кое-кто с интересом посматривал на меня, но большинство было занято своими мыслями.

И только тут я сообразил: е-мое, уже почти четыре! Арсений что, заснул?! Я тут три часа парюсь, не могут же полицейские так долго меня искать. А если его арестовали? Или он вообще кони двинул? Твою налево, так и в реале сдохнуть можно.

Играй я в обычных условиях, беспокоиться было бы не о чем. Известны случаи, когда задроты безвылазно сидели в Мидкоре по несколько месяцев. Стандартные капсулы поддерживали их жизнедеятельность, сканировали состояние организма, снабжали его питанием и даже массировали проблемные зоны. Но моя тушка лежит в костюме аквалангиста, да и капсула экспериментальная. Так что большой вопрос, сколько я могу в ней находиться.

Остается надеяться, что Арсений обо мне не забудет. А что делать здесь, пока жду? Похоже, кроме как нырять, ничего не остается. Если дядя не вытащит меня до вечера, можно остаться без ужина. Вспомнив пережитые мучения, я содрогнулся. Нет уж, лучше поработаю немного.

Заметив, что Лесник закончил обедать и пошел к двери, я двинулся за ним. Не для того, чтобы завязать разговор, мне просто нужно было понять, куда идти. Вышел следом за бородачом к залитому солнцем пляжу, на ходу осмотрелся. Вблизи лачуги выглядели еще более убогими, их облупившаяся грязно-серая краска навевала уныние. Собственно, это были даже не дома, а скорее большие беседки с тремя глиняными стенами — вместо четвертой висели здоровенные куски ткани. Как в какой-нибудь тропической глубинке, чесслово.

К этим странным сооружениям никто не пошел, все двинулись вдоль берега. Время от времени кто-то останавливался, достигнув своего участка, скидывал одежду и направлялся к морю. Солнце по-прежнему нещадно палило, но от воды шел легкий, приятный ветерок.

Минут через десять показался куст с оранжевыми ягодами. Лесник и еще пара человек пошли дальше, а я остановился.

— Слышал, из-за тебя в столовой чуть не случился скандал?

Я обернулся — невдалеке стоял Риччи и весело улыбался.

— Говорил же, не сиди на солнце, жажда замучает, — посерьезнел он.

— Не в этом дело. Сытость упала, я попробовал вон те ягоды — и началось.

Риччи бросил быстрый взгляд на куст и покачал головой.