Федор вызвал меня через три дня, задал несколько уточняющих вопросов, а потом объявил, что мой проект принимается, тут же при мне подписал уже готовый указ об образовании Югороского генерал-губернаторства и входящих в него пяти губерний, двух на Левобережье - Полтавской и Запорожской, трех на Правобережье - Волынской, Подольской и Новороссийской. Киев с окрестностями как центр генерал-губернаторства выделен особым округом на правах губернии. Название Украина Федор не принял, посчитал чуждым русскому духу. Мы один народ с идущими вглубь веков корнями, вышедший из общей прародины - Киевской Руси, так объяснил мне свое решение. Этим же указом назначены генерал-губернатор в моем лице и губернаторы, государь утвердил предложенных мною верных соратников, за многие годы совершивших немало военных и трудовых подвигов.

Новый проект государственного образования заинтересовал Федора, он поделился со мной мыслью ввести его на других окраинных землях - в Сибири, на Алтае, Крыму и Дикой степи. Я поддержал государя, но предупредил, что в них условия отличаются от наших как слабой заселенностью, так и местными традициями и образом жизни, особенно в кочевых краях. Так что слепо переносить нашу схему управления на другие генерал-губернаторства нельзя. Мы обсудили некоторые подробности в организации подобного дела, после перешли на другие темы, среди них и о послах из Молдавии и Валахии. Федор отказал им, объяснил, что вторгаться в Молдавию и вести войну с османами сейчас мы не можем, ожидаем обострения отношений и новой войны с другим, не менее грозным врагом. Невольно выдохнул облегченно, все же какие-то опасения с решением государя оставались, он личность сильная, может перебороть мое внушение. Федор заметил такую реакцию, лукаво усмехнулся, потом посерьезнел, продолжил обсуждение других важных ему вопросов.

Пробыл в Москве еще две недели, пока согласовал в министерствах и канцеляриях образование своего генерал-губернаторства. По приглашению государя поучаствовал в заседании Государственного совета, специально созванном в связи с учреждением новой государственной структуры, давал пояснения, отвечал на многочисленные вопросы министров по их ведомству. Команда у Федора толковая, да и по настроению заметно их желание сделать лучшее для страны. Мне работать с ними было приятно, у нас общее стремление, потом не раз общался с взаимной приязнью. Между делами побывал в гостях у своих друзей, меня в их семьях встретили как дорогого гостя, особенно мои "крестнички", дети Алексея Лихачева, их уже трое. В начале сентября, покончив с неотложными хлопотами, незамедлительно выехал с помощниками и охраной в обратный путь, работа впереди предстоит большая и важная.

Как и при каждом новом деле дома не засиживался, всю осень и не раз за зиму выезжал во вновь созданные губернии, вместе с их руководителями объезжал поселения и города, заводы и стройки, проехал вдоль нашего рубежа на Днестре. Картина складывалась обнадеживающая, даже на присоединенных в этом году землях жизнь налаживалась. Мы во многом помогли местным поселянам с восстановлением и строительством домов и приусадебных хозяйств, сборе и сохранении урожая, предприимчивому люду выдали ссуду на обустройство мастерских и ферм, освоение производства нужных товаров и продуктов. Следующий, 1691 год, выдался зажиточным, богатый урожай на полях, дающее прибыль производство позволили трудящемуся люду справиться с нуждой, у многих появился первый достаток. По уровню доходов наш край вышел среди первых в стране, к нам приезжали учиться уму-разуму из других губерний, ко мне также заезжали вновь назначенные коллеги из Таврического и Туркестанского генерал-губернаторств.

Мирному труду не помешало сохранившееся противостояние на Днестре с османской армией, кроме казачьих полков здесь стояла в укреплениях еще 10-тысячная группа регулярной армии. До прямых столкновений дело не дошло, но вылазки с обеих сторон небольшими подразделениями происходили не раз, больше с разведывательной целью. Можно сказать, оба войска сохраняли нейтралитет, но были готовы отбить наступление противника или самим пойти на него. В Волыни и Галиции на рубеже с Речью Посполитой ситуация складывалась намного спокойнее, но и здесь наши полки не расслаблялись, держали порох сухим. Регулярно направляли разведывательные группы вглубь занятой врагом территории, собирали сведения о дислоцирующихся на границе частях противника, их передвижениях. На самой линии обороны контролировали обстановку заставами и казачьими разъездами, ловили лазутчиков с той стороны, хотя больше было перебежчиков, идущих за лучшей долей к нам.

У меня самого служба в этом году наладилась, вошла в размеренное русло, не сравнить с прошлым, хлопотным и богатым событиями. Даже почувствовал себя неуютно, привык к гуще дел, напряжению в ратных и мирных трудах. Вновь принялся вспоминать и изобретать возможные в нынешних условиях промышленные поделки и специальный инструмент, но и боевое оружие не оставлял в стороне. Проработал конструкцию револьвера, по аналогии с ним внес в свою первую винтовку вращающийся магазин, вместе с мастерами оружейного завода изготовил первые образцы. К концу года получили действующее стрелковое оружие, но с кучей недостатков, прежде всего в низкой надежности барабанного механизма и затвора. Доводили до ума полгода, только к лету следующего, 1692 года, добились приемлемого качества и достаточных боевых характеристик. Министерская комиссия, принимавшая новинки, отнеслась к ним с восторгом, увлеклась их испытанием, пока не расстреляла патронный ящик. По ее настоянию запустили новое оружие в массовое производство сразу на всех оружейных заводах.

Больше времени оставалось и на свою семью, она на глазах разрасталась уже внуками. Все старшие дети обзавелись семьями, но не забывают отчий дом, нередко гостят у нас вместе со своими чадами. Когда все собираемся вместе, яблоку некуда упасть, немалые хоромы уже не вмещают всех. Постепенно, год за годом, от нас отселились старшие мои жены - первой ушла Мария, за ней Аксинья и Настя. Я им купил неподалеку усадьбы, ходим друг к другу в гости. Вместо них к нам переселилась Ксения, она безраздельно хозяйничает в доме, взяла в свои руки общее хозяйство. Энергия у нее бьет ключом, все успевает, обо всем проследит, дети так и тянутся к ней. Катя осталась в доме, не ушла за другими, но как-то отстранилась от семейных дел, больше с гостьями просиживает в горнице, часами ведет с ними какие-то бабьи разговоры. Мы почти не общаемся между собой, да и в одной постели редко оказываемся, ничто не напоминает нашу прежнюю любовь. Зато Ксении в спальне раздолье, все мое внимание и ласка отдаются ей, любовные страсти между нами с годами не утихают.

Такой размеренной жизнью прошли у нас два года, в мире и растущем достатке, люди стали привыкать к спокойному, без особых переживаний и страхов течению дней, страна также богатела и набиралась сил. Но мир в этом жестоком свете не может быть долгим, настало время новых испытаний, в страну пришла война. Австрийская коалиция после того, как сняла угрозу османского вторжения и подзуживаемая Речью Посполитой, весной 1694 года собрала 100-тысячное войско и вторглась в Русское царство. О готовящемся нападении мы прознали еще зимой, сначала дошли слухи, а потом из верных источников, среди них наши посольства в Варшаве и Вене, купцы и тайные агенты, передали весть о новом сговоре заклятых врагов. Ранней весной, едва просохли дороги, к границе потянулись колонны войск, как со стороны противника, так и наших. Основная часть коалиционной армии выдвигается к Волыни, но заметили скопление вражеских сил в Галиции и у Гродно, по-видимому, командование неприятеля пытается растянуть наше войско, ослабить на главном направлении.

На совещании у государя, прошедшем в феврале сразу после получения достоверных сведений о готовящемся на нас нападении, постановили мобилизовать 80-тысячную армию, разделить ее на три группировки - южную и северную, в каждой по 30-тысяч бойцов, и резервную. Командующим южным соединением государь назначил меня, северным - Бориса Шереметева, резервным - Якова Волынского, общее командование оставил за собой. Стратегической задачей поставил нам разгром коалиционной армии с последующим наступлением до Варшавы. На совещании возникло разногласие с последующей судьбой Речи Посполитой. Добрая треть присутствующих ратовала за ее ликвидацию как государства и присоединение всех занятых земель к Русскому царству. Другие, и я в их числе, воздержались от такого радикального шага, создаст слишком много проблем для нас, польза же весьма сомнительна. Государь внимательно выслушал доводы сторон, а после принял соломоново решение: надо сначала взять неприятеля, а потом будем думать, что делать с ним, на чем же остановить выбор.

Когда в середине апреля прояснился расклад сил противника по фронту с нами, Федор передал большую часть резервных полков под мое начало, усилили ими оборону в Волыни. Сам он с главным штабом и оставшимся резервом расположился выше, под Брестом, именно отсюда планирует предпринять вместе с северной группировкой контрнаступление на Варшаву. Моя же ближайшая задача перемолоть в оборонительных сражениях основные вражеские силы, оттянуть на себя все резервы противника, тем самым создать благоприятные условия для контрнаступления на северном фронте. К началу мая коалиция собрала против моего участка обороны до 70-тысяч человек, в полтора раза больше, чем у нас. Ранним утром после артиллерийского удара по нашим редутам противник перешел в наступление сразу на нескольких участках. Видно, что враг хорошо усвоил прежние уроки, не идет валом на наши укрепления, впереди шествует пехота рассыпным строем под прикрытием артиллерийского огня, конница позади на исходной позиции, ждет своего часа.

По насыщенности артиллерией мы не уступаем неприятелю, наши пушкари в редутах и бастионах вступили в поединок, открыли огонь по орудийным позициям. В контр батарейном сражении вскоре перевес перешел на нашу сторону, разрывными снарядами и шрапнелью выбили обслугу орудий. Одно за другим они смолкали, через два часа практически вся артиллерия противника на передовой оказалась выбита. После наши канониры перенесли огонь на наступающую пехоту, пытавшуюся тем временем прорвать линию укреплений, под градом осколков та спешно стала отступать. В этот день неприятель не стал повторять атаку, для всех стало очевидным наше огневое преимущество. Ночью он совершил вылазку небольшими отрядами, они попытались подорвать бомбами пушки и гаубицы, но напоролись на огонь их защитников и скоро отступили ни с чем, только потеряли большую часть своих бойцов. Следующий день прошел в затишье, враг перегруппировывал свои силы, а потом предпринял новый штурм на других участках нашей линии обороны.

После двух недель безуспешных штурмов противник стал отводить свои войска, по-видимому, не добившись прорыва на нашем фронте, решил перенести направление основного удара севернее. Воспользовался создавшейся тактической заминкой в боевых порядках неприятеля, не позволил ему спокойно уйти от нас и провести передислокацию. Отдал команду всем казачьим полкам перейти в наступление, рассечь клиньями строй неприятеля, бить его с тыла. Мои командиры четко исполнили приказ, прорвались в местах стыка частей и соединений стран коалиции, пользуясь их несогласованностью. За ними пошли в атаку пехотные полки, совместным ударом с тыла и по фронту нарушили управление и порядок в армии неприятеля. Пытавшиеся в начале как-то организовать отпор нашему наступлению, вражеские полки не выдержали напора казацких и линейных частей, их строй перемешался, потерял способность противостоять нам. Враг стал отступать, а потом побежал, наши полки не отставали, терзая атаками с разных направлений, не давая ему возможности оторваться и закрепиться для обороны.