Присоединенная территория огромная, на запад и север от 500 до 1000 верст. Волынь, Полесье, Галиция, Закарпатье, Белая Русь вошли в мою губернию, литовские земли вместе с Полоцком отшли к Псковской губернии, за исключением Курляндии и Лифляндии, оставшихся у шведов. На новых землях мне предстоит поднять местный люд из нищеты после прошедших войн, ввести новую власть. Состояние в них хуже, чем было в той же Подолии пять лет назад, когда я принял ее вместе с другими правобережными землями. Край обезлюдел, да и оставшийся народ настроен к нам недружественно, за столетия вхождения в Речь Посполитою пропитался чужим духом и моралью. Федор признал чрезвычайную сложность моей задачи, а после высказался:
- Иван, кроме, как тебе, мне некому поручить столь важное для нашего государства дело. Предпринимай как посчитаешь нужным, поможем всем, чем можем - людьми, казной, снаряжением, но добейся твердой власти здесь. Вся надежда на тебя, не требую, а прошу, не подведи!
Понимаю страстное обращение государя, его сердце полно тревоги за принятые под свою руку новые земли, пытаюсь успокоить:
- Федор Алексеевич, я выполню Вашу просьбу. Уверен, что мы вместе, с Вашей помощью, преодолеем все трудности, поднимем край, народ примет новые порядки. Понадобится не один год, но так оно случится, в этом у меня сомнения нет.
Вижу, высказанные заверения ободрили царя, моему слову он верит, затем вместе обсудили будущие действия и планы, по которым у меня появились первые наметки. Не стал задерживаться в Москве, после принятых в центральных ведомствах мер и заказов для новых земель отбыл в свою губернию приступать к долгой и кропотливой работе. Почти весь этот год, до самой зимы, мне пришлось провести в разъездах по разросшему краю, следить за восстановлением порушенных хуторов и сел, строительством новых поселений на пустующих землях, переселением охочих и казенных людей из центральных губерний, открытием производств. Труднее, чем с хозяйством, стало налаживание добрых отношений с местным населением. У большинства из них особой благодарности за оказываемую им помощь не чувствовал, принимали как должное, терпели нас как неизбежное зло. Поистине о них сказано, сколько волка не корми ...
Держать нахлебников не собираемся, помогли вначале, дальше сами зарабатывайте на свою жизнь. С недовольными, смутьянами и саботажниками, противниками новой власти из местного люда не миндальничали, выселяли за рубеж, вспыхнувшие бунты подавляли жестко, лишали участвующих в них имущества и наделов, ссылали на принудительные работы. Немало хлопот принесло закрытие католических храмов, волнений и мятежей хватило. В течении нескольких месяцев справились с активным сопротивлением новым порядкам, скрытое недовольство населения держали под контролем, я ввел во всех новых уездах и волостях надзорный орган - полицию. Помогло справиться с нелояльностью местных массовое переселение на эти земли русского люда, в течении года они составили едва ли не треть общего числа, стали помощниками в наших преобразованиях. Также радушно приняли православных с запада, помогли наделами, жильем, дали на обзаведение скот и коней, ремесленников пристроили в открывшиеся заводы и мастерские.
К следующему, 1689 году, положение в крае стало выправляться, преодолели разруху в разоренных хозяйствах, приросли населением, начали производство необходимых товаров. Хлеб и другие продукты еще завозили, но в большей части справлялись своими возможностями. Такой нищеты, как раньше, уже нет, люди не умирают с голода, постепенно растет их достаток. Общий подъем уровня жизни сказался на отношении основной массы местного люда к власти, намного меньше недовольных ею, правда, и без особой признательности. Худой мир все же лучше открытой войны, обошлось без таких мятежей, как в минувшем году. Постепенно новые земли влились в общую государственную систему, в них установился единый для всей страны порядок, кто-то принял его душой, другой, пусть и скрепя сердце, но со смирением. Думаю, самое трудное позади, нужно еще много трудиться ради процветания края, но такого напряжения, волнений и смут, как в начале, нет, мы пережили критическую ситуацию.
Глава 12
Да, поспешил я с мыслью, что Федор усмирил свою воинственность, в декабре, перед Рождеством, он вновь собрал Государственный совет, ближайших сподвижников решать с новым походом, теперь в Крым, против татар. При том зная, что непременно начнется война с Османской империей, вряд ли она останется в стороне, когда нападут на ее вассала. По-видимому, государь посчитал, что сил у нас достаточно, справимся с противником, при этом рассчитывает на превосходство русского оружия, армия полностью перевооружилась нашими винтовками, новыми боеприпасами. Да и страна на подъеме, должна выдержать бремя военных расходов. Я пытался понять, зачем сейчас Федору Крым, если нет прямой угрозы от татар, за прошедшие десять лет мира они в целом соблюдали его, редкие нападения небольших татарских отрядов на наши южные рубежи не в счет. Владение Крымом сейчас мало что нам дает, Черное море полностью контролируется османским флотом, так что ни в торговых отношениях с другими странами на морском побережье, ни в военном прока особого от него нет.
На встрече еще до совещания Федор в ответ на мои вопросы дал свое объяснение, рано или поздно нам надо выходить в открытый мир, на Балтике или в Черном море, строить свой флот, открывать торговлю по морским путям. И легче нам начать на юге, все же Порта сейчас не так сильна, как северные державы, особенно Швеция, с которой нам в будущем также придется повоевать. А потом ошеломил меня заявлением:
- Командовать нашей армией в Крыму будешь ты, Иван. Тебе не раз приходилось брать его в своих походах, теперь возьмешь не на время, а на совсем, вместе с Дикой степью, станет теперь нашей землей. Если османы пойдут на нас войной, то встретишь их, будем брать Причерноморье до Днестра, а может и дальше, к Дунаю. Не думаю, что они сильнее прежнего неприятеля, Речи с Австрией. Как считаешь, Иван, одолеем нынешнего ворога?
Быстро прихожу в себя от неожиданного предложения, командовать русской армией я и не предполагал, есть же другие командующие, отвечаю после небольшого раздумья:
- Думаю, что одолеем. Точнее скажу, когда получу доклад о нынешнем состоянии османской армии и самой Порты, насколько у них есть силы вести войну с нами. Затяжная война нам ни к чему, иначе вновь пойдут на нас прошлые враги.
- Хорошо, Иван, тебе в Генеральном штабе дадут полный расклад, да и друг твой, Иван Языков, расскажет по своему ведомству.
Федор Волконский, по-видимому, предупрежденный государем, принял меня радушно, после чая со сдобой мы сели за рабочий стол с картами и сводками обсуждать обстановку в Крыму, османских провинциях в Румелии, Северном Причерноморье. Картина складывалась для нас благоприятная, Порта в проходящей уже два года войне с Австрийской коалицией понесла значимые потери, отступила с Венгрии и Трансильвании. Воевать с нами в полную силу Османская империя сейчас не может, завязла в Европе, бьется за удержание своих провинций. Генеральный штаб проработал планы захвата Крыма, прилегающих к нам районов Причерноморья от устья Днепра до Днестра со взятием Очакова и Аккермана в течении следующего года. С первого взгляда мне они показались вполне продуманными и достижимыми, единственно не учли возможность штурма и захвата прибрежных крепостей с моря, у нас же богатый опыт именно таких операций. Предложил Волконскому привлечь к планируемой кампании казацкую флотилию, он после недолгого раздумья согласился.
Языков также подтвердил сведения о больших проблемах Порты в сложившейся сейчас ситуации. По донесению нашего посланника Коробьина в Османской империи вновь обострились внутренние противоречия на верхах. Падишах Сулейман II, пришедший к власти после свержения два года назад Мехмеда IV, сейчас сам может последовать за предшественником из-за козней других претендентов, да и практически отстранился от управления империей из-за сердечной болезни. За него правит великий визирь Фазыл Кёпрюлю, недругов у которого в высшем круге хватает, особенно у военных. Среди них вновь зреет янычарский мятеж, грозящий смести нынешнего правителя, как было с Мехмедом IV. Так что падишаха беспокоят не какие-либо войны, а собственное положение, как-бы самому не лишиться трона и своей головы. Мы еще обсудили с Иваном отношения с Речью Посполитою, Австрийской коалицией, по его предположению они не должны вмешаться в нашу войну с Крымским ханством и самой Портой, только будут рады, если мы оттянем на себя часть сил их врага.
На совещании у государя после доклада Федора Волконского приняли план военной кампании на следующий год. Меня утвердили командующим экспедиционной армии и казацкой флотилии, Генеральный штаб ввел ее для предстоящих боевых действий. Армия общей численностью в 80 тысяч бойцов разделяется на две группировки, основная, восточная, берет Крым и Приазовье, вторая захватывает крепости на Днепре, зачищает от татар Правобережье и занимает рубеж на Буге, закрывая наш тыл от возможного османского вторжения. Мы решились подстраховаться, оставляем часть войск для отражения наступления осман, если они решатся начать войну. Флотилии ставится задача уничтожить османский флот в Днепровском лимане, а затем захватить все крымские порты, включая османские на южном побережье. После завоевания армией Крыма идет морем до Буга и Днестра, берет Очаков и Аккерман, одновременно вторая группировка переходит Буг, занимает все северное Причерноморье вплоть до Днестра, здесь укрепляется вдоль границы с Молдавией.
План вначале вызвал у многих собравшихся сомнения и вопросы, поставленные перед армией задачи показались чрезмерными, а сроки слишком малыми. Волконский развеял их опасения вескими доводами, раскладом сил, превосходством русской армии перед неприятелем в выучке и вооружении. О флотилии, реальности достижения ее целей разъяснил я, дополнил, что поведу ее сам, оставляя за собой координацию действий сухопутной армии. По моему настоянию перенесли начало операции с мая на апрель, для перехода через Дикую степь так предпочтительнее, утвердили командующих обеих группировок, предложенных также мною, в восточной назначен Василий Мезенцев, в западной Яков Волынский, оба молодые, но хорошо проявили себя в последней войне, командуя полками и группами. Государь при обсуждении больше слушал, дал возможность всем высказаться, иногда сам задавал вопросы, на мой взгляд, вел себя мудро и взвешенно.
После совещания вместе с назначенными помощниками и Генеральным штабом разбирался с подготовкой к предстоящему выступлению и боевым действиям, необходимыми средствами и припасами, вместе проработали конкретные меры и сроки. Задержался в столице еще на несколько дней, пока дело тронулось с места, заработали все ведомства и службы, завязанные с военными заказами, а потом отбыл к себе. Вернулся из Москвы в конце января, после Крещения, вызвал командиров казацких полков, объявил о предстоящем кампании, распределил, кто пойдет на чайках, а кто с армией. Старшим флотилии назначил Петра Сорочинского, поручил ему подготовить все нужное для похода 10-тысячного казачьего войска. Работа ему предстоит большая, по сути надо снова строить суда, за минувшие десять лет после последнего подобного похода мы больше не ходили на чайках, за это время они пришли в негодность, сгнили. Но если взяться за постройку всем войском, то меньше чем за месяц казаки справятся, только нужно снабдить их нужным лесом и другими материалами.
Оставшееся время до выступления армии занимался своей губернией, больше времени провел в разъездах, дома бывал урывками. Проследил за ведением новых законов и указов, состоянием дел в производстве и освоении земель, провел много встреч в уездных центрах, волостях и поселениях с местным людом. Особое внимания уделил присоединенным уездам, постепенно, но уже сейчас заметно, жизнь здесь налаживалась, присмирели и утихли прошлые смутьяны и злопыхатели, остальные поверили в перемены к лучшему, стали относиться если не с приязнью, то с большим терпением к новой власти. Выслушал жалобы и обиды жителей по поводу новых порядков, каких-то проволочек и мздоимства здешних чинов. Сам давал разъяснения, устраивал разнос провинившимся служивым, некоторых из них, от уездных начальников до волостных старшин, пришлось заменить. Но в большей мере остался доволен ведением дел на местах, люди старались как могли, со временем к ним придет опыт, понимание лучших путей.