— Я видела его, но только в отражении. — Отрезала Дина, устремив взгляд прямиком в друга. — Тень. Большая, черная тень в отражении зеркала.

— Зеркала? Тень в зеркале?

— Да. — Дина откинула плед и спрыгнула на пол. Она села рядом с Сеней. — Я пыталась рассмотреть, кто идёт за мной, но увидела лишь тень посередине улицы. Понимаешь? — Чарская внимательно следила за реакцией друга. Они оба понимали, что Дина чувствует ложь за версту и сыграть интерес у Арсения не получится. — Перед тобой пустая дорога, свет фонарей, но в тоже время в зеркале отражается чёрная, массивная тень! Я даже не помню, как выронила зеркальце. Помню, что сорвалась с места и рванула к тебе.

— А тень? — Дина не просто так продолжила свой рассказ. Сеня ей поверил. Без слов. Его глаза, которые наполнились ужасом, сказали ей об этом.

— А тень последовала за мной. Я видела, как она поднимается по лестнице, когда пыталась открыть дверь. — Дина зажмурилась и нервно вздрогнула. — Это страшно, Сень. Очень страшно. Даже когда я забежала в квартиру, когда заперла дверь, на стояла там. — Девушка мотнула головой в неопределённую сторону. Намекала на лестничную клетку.

— Но тень не смогла пройти через дверь? — Сеня резко выпрямился и начал осматриваться по сторонам комнаты. Свет полностью освещал небольшое помещение, не позволяя тьме подойти ближе. — Или как?

Чарская встала и отошла к окну. Снова.

— Не знаю. Здесь — девушка окидывает взглядом комнату друга, — её точно нет. Но, что касается улицы, я не была бы так уверена. — И снова поворачивается к окну. Что-то не даёт покоя. Тень не видно, но Дина уверена на все сто, что та где-то рядом. Буквально дышит в затылок.

— А откуда эта тень взялась? Ты её раньше видела? — Сеня подошёл к Дине, с опасением поглядывая в окно, надеясь не увидеть эту самую тень.

Чарская лишь отрицательно помотала головой. Нет, такого ужаса она давно не испытывала. И эту тень никогда не видела. Бывало, временами Дине казалось, что за ней кто-то наблюдает. Она уже ловила себя на странных ощущениях, которые начала испытывать задолго до появления Тени. Возможно, кто-то действительно за ней следит, но Дина на это не обращала внимание. Невозможно же запретить людям смотреть?! Да и потом, Чарская не боится людей. Конечно, люди бывают злые, порой очень жестокие и беспощадные, но, чтобы бояться общество, в котором ей приходится жить, такого не было.

Раскладывая кровать для подруги, Сеня внутренне весь съёжился, не зная, что Дина пытается высмотреть в окне. Парень отчаянно верил Чарской, но одновременно боялся. Что за Тень? Откуда она взялась? И как надо было напугать его строгую, иногда абсолютно равнодушную подругу, которая последний раз плакала семь лет назад? Которая даже после ожога руки не подаёт никаких признаков боли!

Дина улеглась в кровать, а окно нет-нет, да привлекало её внимание. Раздумывая над своей жизнью, над тем, что её фактически иррациональный страх вызван чем-то неизведанным, Дина не заметила, как сон понемногу опутывал её сознание.

Чарская ещё не скоро поймёт, что опасаться ей стоит именно людей.

— Сенька, вставай. — Наутро Дину и её друга разбудила мама Арсения, Екатерина Викторовна. — О, Динка, привет! — В комнату вошла радостная женщина с копной шикарных медных волос, одетая в смешную пижаму. — Ты давно с работы пришла? — Тётя Катя, как звала её Дина, присела на кровать к подруге сына. А на самого сына внимания даже не обратила. Мать года….

— Доброе утро, тёть Кать. Нет, часа три назад. — Зевая, Дина потянулась в постели, совершенно не стесняясь родителей Сени. А, собственно, чего ей их стесняться? Столько лет знают друг друга. Дина частенько остаётся не только ночевать в доме у Сени, но и летом неделями здесь живёт.

— А с рукой что? — Тетя Катя ловко словила руку Дины, когда та попыталась спрятать пострадавшую конечность под одеяло.

— Обожглась на работе. — Выдохнула Дина, чувствуя себя неловко. Дине не нравилось чужое внимание и неловкость, которую та испытывала, продиктовывалась скорее раздражением, нежели какими-то теплыми чувствами. Чарская не любила чувствовать себя в долгу. Но, пожалуй, только рядом с семьёй Сени она чувствовала себя несколько иначе. В разбитом сердце девочки болью отдавалось тепло, забота и любовь совершенно чужой семьи. И именно боль, которую Дина уже разучилась испытывать, заставляла девушку съёживаться, выпуская во внешний мир колючие иголки, пропитанные ядом.

— На работе ли? — Тётя Катя на секунду отвлеклась от разглядывания пострадавшей руки, внимательно поглядывая на Дину. Да, она пыталась поймать Чарскую на лжи. Катерина Викторовна прекрасна знала, на что способны родители Дины.

— Правда. — Дина посмотрела на женщину и кивнула. — Честное слово, это может подтвердить моя напарница Инга, она помогала обрабатывать руку.

— Федя! — Всё ещё держа Дину за руку, Катерина Викторовна позвала своей мужа.