Рыжий и Ирбис тоже дернулись. Элиар, обернувшись, лишь понимающе покачал головой, а Урантар сумел-таки встать на ноги и сделал неуверенный шаг в сторону племянницы. Но в этот момент вокруг наследника Изиара полыхнуло пламя, обдав его таким жаром, что пришлось спешно шарахнуться прочь и закрыть лицо руками.

Правда, огонь бушевал недолго. Не успели люди как следует испугаться, как он бессильно опал, словно повинуясь неслышному приказу. Пару мгновений еще плясал вокруг хозяина и его погибающей нары, а потом потух, оставив после себя слабый запах гари и отчетливый привкус отчаяния, которое темный эльф даже не скрывал.

— Нет, — ровно повторила Белка, когда охвативший эльфа огонь окончательно сдался. — Не делай так больше. Это убьет нас обоих.

Таррэн в панике взглянул в тускнеющие голубые глаза. А когда понял, что щедро льющаяся в ее тело магия бесцельно ушла в никуда, едва не взвыл от отчаяния. Для тех рун, что горели на ее теле, его силы оказалось слишком мало, хотя он использовал даже те резервы, которых много лет назад вообще зарекся касаться!

— Перестань, — устало повторила Белка. — Все было честно. Я довела тебя до Лабиринта, ты вытащил меня оттуда живой. Мы квиты, ушастый, понял? Никаких больше долгов ни у меня, ни у тебя, ни у Траш.

— Я тебя вытащу, слышишь?

— Оглох? Я сказала: не вздумай! — неожиданно рассердилась она. — Это мой выбор и мое решение! Я его приняла, и мне теперь отвечать!

«Да как же ты не понимаешь?! Неужели не видишь, что мне без тебя не жить?! Неужели не знаешь?! Не чувствуешь?!»

— Сам ты… слепой, — простонала она. — Глухой и головой ушибленный! Надо было тебя в Лабиринте бросить — меньше бы стало проблем!

Урантар, шатаясь от слабости, наконец добрался до измученной племянницы и, завидев причину отчаяния эльфа, буквально упал рядом с ним.

— Малыш, да как же ты… Что же ты с собой творишь?

Она хотела улыбнуться, но не смогла. В глазах стремительно потемнело, чужие голоса истончились. Кто-то вроде бы вскрикнул, ахнул, у кого-то вырвался невольный стон, но потом исчезло даже это и наступила блаженная тишина.

Таррэн едва не взвыл, шаря полубезумным взглядом по ее посеревшему лицу. Затем его взор метнулся от родового ясеня к мирно уснувшему Шранку, страшная рана которого затянулась. Затем — к неподвижному телу светлого, по вине которого она тихо умирала у него на руках. На проклятый нож, покрытый кровью по самую рукоятку… Дурацкий, бесценный, сотни раз проклятый нож, который забрал ее жизнь, выменяв на чужие. А потом на мгновение упал на тускло светящийся ободок в виде свернувшегося кольцом дракона, который до сих пор сжимал в пасти разбитый изумруд наследника дома Л’аэртэ. Тот самый, который сковал ее по рукам и ногам почти двадцать лет назад, в то время как его хозяин завершал свое кровавое дело…

У Таррэна внезапно дико расширились глаза, а из горла вырвался странный звук. Ну, конечно! Вот где была лазейка, о которой говорила Белка! Неужели вот он — ответ?!

Он на мгновение замер, неверяще уставившись на родовой перстень брата, зачем-то сохраненный ею после той страшной ночи. Вздрогнул от промелькнувшей как молния догадки, а потом стремительно обернулся.

— Белка, очнись!

Гончая только тихо вздохнула.

— Очнись, пожалуйста! Милая моя, хорошая, я прошу тебя, очнись! Давай же, девочка, ты сильная, — торопливо забормотал он, настойчиво теребя ее за плечи. — Белка, Бел, ну давай же, я тебя умоляю, приди в себя!

Элиар непонимающе нахмурился, а остальные быстро переглянулись, но темный уже не обращал на них внимания. Он перехватил безжизненное тело Гончей повыше, прислушался к редкому дыханию. А затем, не замечая, как из раны вялыми толчками вытекают последние капли крови, нетерпеливо потряс.

— Белка! Я знаю, что ты слышишь! Ты же не можешь умереть, не сделав напоследок очередной гадости! Ты же меня ненавидишь, Бел! Ты просто должна сейчас очнуться и не дать мне повода позлорадствовать! Ну же, давай! Давай, девочка…