— Отнюдь нет, — ответил я вполне уверенно, — да и судьба моя, к счастью, не геройская. Я рассказываю о карьере врача и ученого, о семье и учениках, о друзьях и недругах, о стране и времени накануне распада СССР.

— Но ты ведь знаешь, что мемуары субъективны и правда у каждого своя? — гнул свою линию внутренний голос.

— Знаю и несу полную ответственность за все ошибки и заблуждения, имеющиеся в книге. Я стремился быть «…размышляющим, но не занудой, полезным… не излагать детально бесконечные подробности…» (см. ниже «Молитву пожилого человека»). Кроме того, мемуарная литература признается важным источником для научных исследований советского общества[5]. «Когда очевидцы молчат, рождаются легенды», — заметил Илья Эренбург. Можно сказать, что «Гудбай, Россия» — это мой небольшой вклад в еще не написанную историю страны, где я родился и вырос.

— Не секрет, что память не самый надежный источник информации.

— И это правда. В моем распоряжении были личный архив, включающий многочисленные документы, дневники, публикации, обширную переписку и фотографии, а также ресурсы интернета. Правда, не желая превращать текст книги в научную монографию, я привожу ссылки на источники не во всех случаях.

— Хорошо, у тебя есть право на «последнее слово».

— Я, безусловно, воспользуюсь этой возможностью.

• Во-первых, у меня были и остались в России добрые друзья и любимые ученики, которым неизменно желаю процветания и счастья, а также их семьям и стране в целом!

• Во-вторых, когда я вижу, как живут в Израиле мои сыновья, Эдуард и Израиль, их жены, Анна и Маргарита, наши внуки и внучки, Рон, Йонатан, Рути, Диана, Мириям, Даниель и Алон, то понимаю, что именно они являются настоящей причиной, побудившей меня написать эту книгу.

• И наконец, мои «гены» находятся в правильном месте, свою миссию я выполнил, а о «проделанной работе» рассказано в этой книге.

Теперь слово за тобой, дорогой читатель. Любые комментарии, уточнения, поправки, отзывы или предложения приветствуются и будут восприняты с благодарностью.