Итак, мы отправили сценарий руководству канала. Сценарий понравился и был утвержден. Это был важный рубеж. К.Л. Эрнст понял, что имеет дело с профессионалами, на которых можно положиться и которым под силу скоростной режим. Как истинный продюсер, он понял, что нам надо всячески помогать (что он и делал!).

Расскажу читателям, как своеобразно я жил эти три месяца. Я приезжал со съемки домой около десяти часов вечера, ужинал, думал о завтрашнем съемочном дне и соображал, что я понятия не имею, как я буду завтра снимать. Но сил уже не было, я бухался в кровать и тут же засыпал. Примерно в три часа ночи (иногда в полчетвертого) я просыпался и шел к письменному столу, погружаясь в остатки своих умственных возможностей. Я натужно старался придумать решение сегодняшней сцены. За этим процессом я проводил время примерно до семи часов утра. Потом я принимался истязать себя утренней зарядкой, на которую отводил примерно один час. Потом обливался холодной водой (два раза с головой), завтракал и в девять часов утра с тупыми мозгами уезжал ваять с помощью четырех телевизионных камер что-то «бессмертное». Возвращался я домой опустошенный после десяти вечера, ужинал и понимал, что совершенно не готов к завтрашней съемке. Падал в кровать и тут же засыпал. И дальше продолжалась сказка про белого бычка, и так каждый день все три месяца. Спал я все эти три месяца по три-четыре часа в день. На большее не было времени. Выходных дней у «головки» группы не было, поэтому в результате от всех этих съемок осталось впечатление, что это был ровно один день, нудный, повторяющийся, однообразный, где я себя чувствовал, как заведенная машина, катающаяся по одному и тому же маршруту.

В том, что эта работа шла на износ, сомнений не возникало. Конечно, было очень важно поспеть к сроку, как говорится, к «Христову дню», но главное все-таки — надо было сделать умную, сатирическую, смешную, просто веселую музыкальную комедию. Одним словом, хорошую. Я понимал, что потом никого — ни зрителей, ни начальство — не будет интересовать наша «стахановская» работа. Это все останется за рамками фильма. Никто не вспомнит и не похвалит нашу скорость, а вот за качество придется отвечать. Меня окружали мощные профессионалы, работали мы дружно, все очень старались, но думаю, что спешка, нехватка времени, где-то недодуманность, наверное, сказались на конечном результате. Но до конечного результата было еще далеко.

Для меня была очень важна роль командира ОМОНа. Ведь по сценарию командир отряда, захватившего дворец, переходит на сторону празднующего народа, «посылает подальше» богатеев, которые наняли его и его отряд для выполнения неблаговидной задачи. Я очень хотел, чтобы эту роль сыграл Дмитрий Певцов. Тем более по роли он должен был спеть со сцены арию Мистера Икс из оперетты Кальмана на новые слова, сочиненные моим соавтором Сергеем Платовым. «Всегда быть в маске — судьба моя!» А Дима не только превосходный актер, но и замечательный вокалист. Закавыка заключалась в том, что у Певцова была серьезная травма ноги и он передвигался на костылях. Но, в конце концов, он же командир боевого отряда, и его костыли могли быть следствием какой-то предыдущей схватки, травмой от бандитской пули. Дима был согласен. Так он и сыграл свою роль на костылях. Даже свое пение он украсил танцем на костылях. Я невероятно рад нашей встрече, и если буду еще что-нибудь снимать, то без Певцова уж точно не обойдусь.

Когда в разгар концерта в зал вошел омоновский отряд, я понял, что смазать, проморгать этот драматический поединок между народом и безликой системой власти я не имею права. И тогда родилось сопротивление публики.

Кстати, о публике. Мне хотелось, чтобы среди зрителей были бы не только, так сказать, безымянные люди. Я хотел, чтобы в зале было бы немало так называемых «медийных» лиц. Обратился я за помощью к друзьям, а друзья у меня изумительные. Вот уж кем Бог меня не обделил! Среди зрителей мы увидели Ирину Роднину, Илью Резника, Екатерину Рождественскую, Вадима Абдрашитова, Петра Тодоровского, Ирен Лесневскую, Леонида Рошаля, Аллу Сурикову, легендарного гимнаста Алексея Немова, Татьяну Тарасову, Святослава Бэлзу, хирурга Лео Бокерию, Владислава Третьяка, Гию Данелию, Александру Пахмутову и Николая Добронравова, Николая Дроздова… Вся эта компания вместе с участниками массовки устроила ОМОНу мощную обструкцию.

— ОМОН, вон! — скандировали зрители в зале бойцам, лица которых закрывали зловещие черные маски. — ОМОН, вон!

Солдаты угрюмо молчали, делая вид, что это их не касается. В это время произошла острая стычка между «господином Коляном» и героями ленты, бесстрашными Аленой Крылатовой и Денисом Колечкиным.

Конечно, переход ОМОНа на сторону народа был в какой-то степени уступкой жанру, в жизни такое редко встречается, но новогодняя картина не могла закончиться избиением ни в чем не повинных людей. Конечно, здесь присутствовал элемент сказки. И я не жалею об этом. В противостоянии сторон прекрасно сыграла Оля Остроумова в роли телережиссера. Она шикарно «умыла» оглоеда в исполнении Романа Мадянова. На высоте были и персонажи Алены Бабенко и Сергея Безрукова. В картине случилось еще немало музыкальных событий: тут и номер старого клоуна, виртуозно спетый Зельдиным; дивный коллектив театра «Новая опера», который в ответ на запрет командира омоновцев «открывать рот» промычал без слов изумительный хор иудеев из оперы «Набукко»; и очаровательная песня «Два дождя», которую спела на качелях Алена Бабенко (стихи И. Резника, музыка А. Рыбникова); и песня, которую исполнили два дилетанта — Э. Абайдуллина и Э. Рязанов, редактор фильма и режиссер. Дело в том, что композитор Алексей Гарнизов написал очень красивую мелодию на мои стихи. Исполнителя найти не удавалось, а съемочное время кончалось. И тогда Алексей Гарнизов предложил спеть эту песню мне. Я ответил: «Только под угрозой автомата!»

У меня ведь нет ни музыкального слуха, ни музыкальной памяти. О голосе я уже не говорю. Но композитор был настырен. Говорят, можно научить зайца зажигать спички. Что-то подобное композитор проделал и со мной. Боже, как он мучился с моими неподатливыми ушами и голосом! На помощь позвали мою жену Эмму, которая обладает безупречным музыкальным дарованием. Я страдал. Но мне действительно очень понравилась мелодия, сочиненная Алексеем Гарнизовым. И было жаль, что она не попадает в картину. В результате мы спели вдвоем с Эммой и показали эту запись нашим товарищам по съемочной группе. Их оценка превзошла все наши ожидания. Коллектив дружно настаивал, что номер надо включить в фильм. Только после этого мы осмелились войти в кадр.

Вот эти стихи:

…Теперь о Людмиле Гурченко. По сюжету мы с Плотовым придумали так: в финале концерта во Дворец культуры приезжает замечательная примадонна, героиня первой «Карнавальной ночи». Публика уже начала расходиться, но при виде любимой актрисы с возгласами: «Гурченко! Гурченко приехала!» — повалила обратно во дворец. И в огромном фойе — мы снимали фильм там же, где и 50 лет назад, в фойе театра бывшей Советской, ныне Российской армии, — идут заключительные сцены нашей ленты. Людмила Марковна приветствует публику, актеров, игравших в новой картине, — Инну Чурикову, Владимира Зельдина, Валентина Гафта, Дмитрия Певцова, а также заводилу всего праздника свою «наследницу» Алену Бабенко и Сергея Безрукова. Здесь и оркестр. Звучит новая песня легендарных Александры Пахмутовой и Николая Добронравова, написанная специально для картины. Во время песни, под которую танцуют все в нарядном фойе, происходит и любовная сцена между персонажами Бабенко и Безрукова. Хочу успокоить вас, дорогие зрители, у этой молодой пары тоже все кончилось хорошо, как и между персонажами Л. Гурченко и Ю. Белова пятьдесят лет назад в той самой картине, тень которой мы, может быть, в чем-то потревожили. Ну а в самом финале звучит бессмертная песня, написанная Анатолием Лепиным на стихи Вадима Коростылева, — «Песня о хорошем настроении». Солировала, понятно, первая исполнительница, а подпевали все участники нашего коллективного «безобразия».

КРОМЕ….

Естественно, директора дворца Сергея Сергеевича Кабачкова, возникшего, как и в первой ленте, после титра «Конец фильма». Маковецкий закричал на весь вестибюль, точно так же, как это делал пятьдесят лет назад его знаменитый предшественник в исполнении Игоря Ильинского:

— Минуточку! За все, что здесь сегодня происходило, я лично никакой ответственности не несу! Вот так!