— Трое раненых скончались, — печальным голосом сообщила военфельдшер. — От потери крови.
— Н-да, — крякнул Оскольцев, — так мы их всех по дороге растеряем. Что вы думаете на этот счет, товарищ военврач?
Лаптев молчал. Решение не приходило. С того момента, когда, смяв фланговое прикрытие дивизии, горнострелковые части фашистов обрушили свой удар на штаб соединения, все проходило в сознании Лаптева, как в калейдоскопе. Командир медсанбата, несколько врачей, медсестер и санитаров погибли сразу же, защищая раненых. Лаптеву с трудом удалось собрать вокруг себя часть медицинского персонала, погрузить раненых в повозки и, воспользовавшись тем, что внимание гитлеровцев было отвлечено боем с охраной штаба, вывести людей из-под огня.
Ориентируясь по компасу, Лаптев повел остатки медсанбата на юго-запад, стараясь нагнать какую-нибудь из своих частей. В пути к ним присоединилось несколько небольших групп красноармейцев и моряков. Полдня двигались, не останавливаясь. В пути отряд обстреляли с самолетов, а один раз — даже из горных орудий, по потерь не было. Однако с каждым километром люди все больше теряли надежду на скорую встречу с регулярными советскими войсками.
И вот теперь младшие командиры ждали его ответа. Но что мог утешительного сказать им военврач, ведь для него самого многое было неясно.
— Ладно, подождем до утра, — сказал Лаптев, поднимаясь. — Когда станет светать, вышлем вперед разведку. Пойдемте, Тоня, осмотрим раненых.
Лагерь затихал. Уставшие бойцы лежали у костров, тесно прижавшись друг к другу. Лаптев и военфельдшер прошли к расщелине в скале, которая была входом в каменоломню. Отсюда камень брали на ремонт дороги. Посредине пещеры горел костер. Вокруг него лежали люди. По обомшелым стенам метались тени, пахло плесенью, медикаментами.
Осторожно пробираясь между ранеными, Лаптев будничным голосом говорил:
— Потерпите, товарищи, доберемся до своих, сразу в госпиталь вас отправим.
— А доберемся ли? — с сомнением спрашивали его.
— Безусловно. Поднимемся на перевал, а там до Туапсе или Лазаревского рукой подать. У нас хорошее боевое охранение, с нами моряки и красноармейцы. Главное — терпение. Я прошу соблюдать спокойствие, строго подчиняться медицинскому персоналу.
— Товарищ военврач, можно вас на минутку?
— Да, я слушаю.
Лаптев шагнул на голос. Навстречу ему приподнялся худой, заросший щетиной мужчина лет сорока. Лаптев узнал майора Сидорина, заместителя командира стрелкового полка, раненного в ногу и грудь в бою под станцией Хадыженская.
— Вы твердо уверены, что выберемся из этого каменного мешка? — тихо спросил он Лаптева.
— Мы идем по дороге…
— Здесь дороги, товарищ военврач, обманчивы. Они могут, попетляв, снова привести нас туда, откуда мы только что бежали. Другие ведут к горным пастбищам и там кончаются у какой-нибудь высокогорной хижины. Я служил на Кавказе до войны, знаю эти каверзные места. У вас хоть карта есть?
— Нет.
— Вот видите, даже этого не имеете, а собираетесь через весь хребет пройти. Эти проклятые горы можно преодолеть только по большим перевалам. А подступы к ним наверняка заняты фашистами. Следовательно, идти вперед бесполезно.
— Что же вы предлагаете?