Человек хохотал. Тучи насекомых, впиваясь в его раны, пили его кровь.

Она смотрела, все сильнее вздрагивая всем телом. По губам ее стала пробегать нервная дрожь.

Он хохотал.

Она опустилась на колени перед окровавленной массой, слезы брызнули из ее глаз, и она начала рыдать.

Человек перестал смеяться и поднял голову. Она увидела страшное лицо с глубоко ввалившимися глазами, сверкающими из своих впадин каким-то страшным, злым, холодным светом, с губами, в углах которых виднелись полоски запекшейся крови и которые, раскрывшись, вздрагивали в конвульсиях. Она смотрела на него со слезами, льющимися из глаз.

Кровавый человек молчал.

— Я омою твои раны, — заговорила она нежным, дрожащим голосом, — я отнесу тебя на своих руках, где тебя никто не тронет… Дай мне согнать мошек с твоей спины… Может быть, ты голоден… Я тебя жалею…

Он странно усмехнулся.

— Будь проклят человек на земле… — воскликнул он.

— С тобой это страшное сделали начальники, но ты не хотел верить… Ты смеялся… И вот надо было, чтоб не обиделся…

Он опять страшно усмехнулся.

— Будь проклят свет солнечный и тот, кто зажег его.

Оканчивая свои прерванные им слова, она сказала:

— Чтоб не обиделся Лай-Лай-Обдулай.

Человек мрачно и угрожающе закивал головой и, опираясь на палку, которая лежала около него, начал медленно, с трудом подниматься. Между тем, на поляне появились несколько крестьян и женщин, пришедших сюда, может быть, для того, чтобы его отыскать.

Человек стоял, опираясь на палку и вздрагивая своим окровавленным телом. В глубоко ввалившихся глазах его вспыхнул яркий свет холодного неумолимого ожесточения, и он воскликнул громким голосом, в котором звучали слезы и хохот одновременно. И когда он говорил, люди, стоящие под деревьями, подошли и, остановившись неподвижно, стали его слушать. Он говорил:

— Да будет проклят человек в Зеленом Раю! Да будут прокляты матери, рождающие людей, и отцы, расплождающие ехидин. Нет больше Бога на небе: Он отвратился от вас, нет мира и радости в сердцах, нет света перед глазами человека… Дьяволы кружатся во тьме и кричат: «Слезы, кровь и смерть», — отныне это вам осталось, люди Зеленого Рая, потому что бога совести в сердцах дьяволы завалили каменьями… Была эта земля для вас как рай, потому что в голове вашей был разум, а в сердце — правда и совесть… но отлетел разум к небесам, ускакала правда к ангелам, и бесы ворвались в ваши сердца и кричат… Кланяйтесь теперь дьяволам-начальникам и богам-чурбанам… пляшите перед новым богом из дерева и с приделанной бородой…

Вы отдали вашу свободу — будьте как верблюды за это, сгибайте ваши спины, пусть ваш хребет трещит и гнется, и падайте под ношами лицом в песок, потом умывайтесь вашими слезами, и слезы пейте вместо воды. Вы вынули совесть из себя: безумие вместо нее влетело в вас, и окровавленный нож вложил Сатана в руку вашу… Пускай же сын вонзает его в гортань отца, если от него не ушла совесть… а жена — в спину мужа, чтобы он не мешал ей блудить… Так будут угождать начальникам: поливать свои пути в ад — кровью и слезами… хорошо, хорошо, люди Зеленого Рая, берите бичи в руки и от деревьев лозы и прогоняйте свободу от себя в леса и пустыни… Бейте людей лозами от деревьев так, чтобы кровь распадалась, как кровавый дождь, а вы смотрите и кланяйтесь… Начальники любят поклоны… будьте же прокляты, и пусть ваши женщины носят в утробах не младенцев, а змей и скорпионов… Человека нет больше в Зеленом Раю, и пусть же это место будет местом ехидин… Эй, вы, отдавшие свободу и совесть, пляшите перед куклой из дерева, беснуйтесь перед ним. Жены забудут пусть стыд, и девушки, и мужья, и старики, и все среди пляски падают на землю в блуде… Повеселится бог ваш — истукан, которого сделали из дерева начальники ваши и прицепили бороду ему — кукла Лай-Лай-Обдулай…

Человек, дрожа своим окровавленным телом, с последним словом повернулся, опираясь на палку, чтобы скрыться от людей в чаще леса.

— Лай-Лай-Обдулая ругаешь!.. — воскликнула Сусанна с выражением ужаса и внезапного озлобления на лице и, подняв камень, она бросила его в голову шатающегося, окровавленного человека.