– Ты, я вижу, припаса купил, – Барис кивнул на ружья. – Это – славно… Нам сейчас все нужно… А люди мои где?

– О них и я поговорить хотел бы…

Я пересказал свои приключения в Неаполе. По мере повествования лицо арамбаши мрачнело.

– Черт, – он задумчиво почесал бровь. – То-то я слышал, что румын на побережье объявился, у бродяг, контрабандистов венецианских. Долги роздал. Думал, что при тебе, чертяка, у тебя же везде свои интересы. Понимаю я это дело… А он такое вот удумал.

– Долги?

– Да говорят… Разное… Ему вроде в кости не везло, а тут все роздал.

Интересно… Значит, серебра румыну не хватало. Решил за счет чужака финансы подправить?

Стоп! Если бы он это делал за деньги, то не проще ли меня туркам выдать, а не волочься за море?

– А остальные?

– Что остальные?!

– Твои люди, что со мной ушли? Не появлялись?

Карабарис устало повел плечами. Ему явно хотелось больше спать, чем говорить со мною.

– Да нет, вроде.

Барис зевнул.

– А откуда этот Космин у тебя?

Брат уже расстегнул пояс и повесил его на гвоздь в стене.

– Прибился. Прошлой осенью проредили чету. А тут доброволец. Со своим оружием, не малец, жилистый. Взял, конечно. Кто же знал, что скурвится так.

Он сел на кушетку, стащил сапоги. И резюмировал:

– Это ж – горы. Тут каждый сам по себе. Только крови доверять можно, – он еще раз зевнул и извинительно попросил. – Дай прикорнуть. Два дня на ногах, глаза уже сами закрываются.

Я двинулся к выходу, когда Карабарис устало добавил: