— Не стоит расстраиваться, пан офицер. Деньги, это всего лишь деньги.

— Обычно так говорят те, у кого они водятся. Впрочем, вы правы, есть ещё и честь. Мы, русская армия, защитники Галиции, а где уважение? Не говоря уже об обычной благодарности. Украинцы нашим приходом недовольны. Вы, поляки — сознайтесь, Ежи! — вы тоже нас не любите! — Саблин разгорячился. — Так какого чёрта?! Что мы здесь делаем, кого защищаем?

Мазур продолжал улыбаться, а Качмарек смотрел остро, словно просвечивая захмелевшего русского офицера рентгеном. И неожиданно вмешался:

— Хороша защита! Вы сами видите, что творится, господин офицер. Банды украинских националистов бесчинствуют в городе. Гибнут люди, и не только солдаты, но и некомбатанты. Обычные обыватели гибнут, а среди них и заслуженные люди. Так случилось у клиники на Пияров, так было на объединительном съезде. Впрочем, что я вам рассказываю. Вы ведь сами участник этих событий.

— Для молодых людей, увлечённых спортом и хорошей кухней, вы неплохо осведомлены обо мне, — пьяновато удивился Саблин.

— Полно, поручик! — напористо продолжал вчерашний соперник по рингу. — Об этих событиях гудит весь город. Ни за что не поверю, что вы в них не участвовали!

— Вы правы, я там был, — отяжелел взглядом Саблин. — Чёртовы оуновцы лезут из всех щелей, как тараканы. Давить безжалостно! Все неприятности от них. Если дерево в червоточинах, его надо рубить, выкорчёвывать. Чтоб не заболел весь сад.

— Хорошая мысль, — поддержал Ежи. — Мы тоже не любим этих безголовых бандитов. Да и как ещё можно относиться к людям, которые жгут и взрывают всё подряд, не считаясь с жертвами среди мирного населения? Одно слово — бандиты. Во всём должен быть порядок. Орднунг, как говорят немцы.

— О, пан Ежи, — Саблин шутливо погрозил поляку пальцем, — не надо про немцев. Это наш потенциальный противник…

Подошёл официант, склонился к плечу Мазура. Тот кивнул.

— Извините, господа, я отлучусь ненадолго. Просят к телефону. Леон, налей господину офицеру, выпейте за дружбу.

Саблин выпил с Леоном за дружбу. Трудно, что ли? Но Ежи быстро вернулся, улыбка с его лица пропала, будто стёрли влажной тряпкой со школьной доски. Кожа на скулах поляка натянулась, глаза сузились. Саблин с Качмареком замолкли на полуслове.

— Станислав убит, — шершавым голосом произнёс Мазур.

Над столом повисло молчание.