— А чего мне на него глядеть? — не задумываясь, ответил покупатель. — Я ж не для себя стараюсь, а для благородного Зония Севера Глабра.
— Да-да, я помню. Но, может быть, ты хочешь убедиться в том, что мальчик здоров и невредим, поговорить с ним…
— О чём мне говорить с рабом, благородный Луций? Тем более с рабом, которого я не видел ни разу в жизни? Я вполне доверяю репутации благородного старшего гражданина, — рыжий отвесил морриту лёгкий поклон, — и славной школы.
— Что ж, почтенный… почтенный…
— Рулон, сын Обоя…
— Да, почтенный Рулон, с тобой приятно иметь дело. Надеюсь, увижу тебя в следующую додекаду.
— Храни боги тебя и этот дом, благородный Луций!
Ланиста ударил маленьким молоточком в стоящий на столе медный гонг, тотчас в дверях появился Атрэ.
— Проводи почтенного купца до выхода из школы, — распорядился Луций.
Он уже почти жалел, что поделился своими вчерашними подозрениями с инквизиторами. Проклятый пивовар, припёрся со своими подозрениями. Гнать бы его в шею, козла старого. По всему видно было, что этот Рулон — человек разумный и благопристойный, ни в каких тёмных делах не замешанный. Помоги ему боги доказать инквизиторам свою невиновность…
"Хорошо, что Балис ждёт в трактире", — подумал Йеми, выходя из ворот гладиаторской школы Ксантия. Иномирный воин отличался спокойствием и хладнокровием, но только не тогда, когда речь заходила о судьбе Серёжи. Вчера пришлось дать ему очень обязывающее обещание, и теперь кагманец всерьёз опасался, что Балис потребует его исполнения. А ситуация к резким движениям никак не располагала.
Если ланиста сказал правду, то самым разумным было дождаться названного срока и затем выкупить мальчика за оговорённую сумму. Конечно, неприятно, что парнишке ещё осьмицу с лишним придётся провести в неволе. Но, с другой стороны, по крайней мере, у него приличный хозяин, которому не придёт в голову подвергнуть ребёнка издевательствам или унижениям. Напротив, гладиатор, которому предстоит в самое ближайшее время выйти на арену, находился среди рабов чуть ли не в самом лучшем положении. В одном из лучших — совершенно точно. Так что, если отбросить излишнюю чувствительность и приличную женщинам слезливость, то паренёк мог потерпеть до освобождения — ничего по-настоящему страшного ему не угрожало.
Ну, а если ланиста всё-таки солгал… Тогда, во-первых, непонятно, что его побудило к такому поступку. Сам Йеми ни при каких обстоятельствах подозрения возбудить не мог. Значит, всё же Серёжа. Но что такого мог сказать или сделать мальчишка-раб, чтобы человек, пришедший его выкупить, вдруг показался подозрительным? Не сумел внятно объяснить кто он и откуда? Нет, это ланисту сильно не обеспокоит. И в двенадцать вёсен в гладиаторы попадают мальчишки с тёмным прошлым, по которым, вполне возможно, где-то плачет петля. Серёже, конечно, не двенадцать, а только дюжина, и на бродяжку-преступника он не слишком похож, но кому это в школе интересно.
Может, напротив, сказал что-то лишнее? Судя по тому, что рассказывали о мальчике Балис и Анна-Селена, он вполне мог проявить характер. Но строптивых подростков гладиаторская школа видала немало. И средство для борьбы с этим недостатком ланисте и его докторам отлично известно: розги, а в тяжелых случаях — плеть. Может, потому и тянет время Луций, что Серёжу так обработали плёткой, что сейчас он лежит пластом? Нет, этого ланисте скрывать не за чем. Непослушного раба проучить хозяин в своём праве, тут ему никто не указ, даже сам Император.
Да, трудно найти чёрную кошку в тёмной комнате… А может, и нету там никакой кошки?
"Надо сейчас всё обсудить с Мироном", — решил Йеми. Времени до встречи с эльфийкой оставалось больше чем достаточно. Да и ноги сами несли кагманца именно к "Дому Дельбека": уговорено было, что именно туда он приведёт освобождённого мальчишку. В предназначенной для морритских аристократов харчевне мальчишке было делать нечего, а появление ещё одного малолетнего слуги у почтенного винодела Мирона вряд ли бы вызвало у кого-нибудь подозрения. И ещё надо выяснить, как вчера иномирца приняли в местном братстве виноделов. Йеми почти не сомневался, что всё прошло благополучно, но всегда лучше знать, чем догадываться.
До харчевни, где остановились Мирон, Наромарт и дети оставался квартал. Скорее по привычке, чем терзаемый подозрением, Йеми остановился, чтобы проверить, нет ли слежки. Поглазел на витрину лавки сапожника, приценился к бархатным башмакам с серебряными пряжками. Украдкой бросил взгляд назад… Вот тебе мужик и пиво к рыбе…
Молодой коротко остриженный парень в тёмно-зелёном плаще, старательно пялившийся на вывеску лудильщика, определённо шел за ним от самой школы Ксантия. Иначе совершенно невозможно объяснить, почему он оказался здесь, в этом переулке, если в тот момент, когда Йеми выходил из школы, парень разговаривал о чём-то с хозяином оружейной лавки.
В горле пересохло, сердце бешено заколотилось в груди. Паук Господаря кивнул сапожнику и медленно двинулся по улице. К Мирону идти нельзя, это ясно. Значит сейчас направо и дальше по улице. Главное, спокойно. Это только слежка, за ним идёт всего лишь один человек, арест сейчас не грозит. Незаметно кагманец ощупал под плащом оружие. Оба кинжала, разумеется, на месте. Если парень вдруг попробует схватить и задержать до подхода патруля, есть хороший шанс пырнуть его и убежать. Но это — на крайней случай.
А теперь пара глубоких вдохов и выдохов, успокоиться и проанализировать ситуацию с холодной головой. Итак, сзади хвост — это несомненно. Подцепил его Йеми именно у школы Ксантия. По дороге туда он дважды проверялся — слежки не было. Вчера тоже всё было чисто. Значит, эльфийка тут не при чём. При ней о гладиаторской школе вообще не говорили. Это проклятый ланиста всё же что-то заподозрил. Бедный Серёжа. Впрочем, сейчас надо думать не о нём, а о себе.