Немного излишне подчеркивал, особенно учитывая что бюст у девицы выдающийся, а клейма на ней нет.
Дебора поморщилась и отвела взгляд. Даже тут деревенская натура проявила себя. Бесстыдница совершенно не стеснялась того факта, что не запечатана. Вопиюще! И ведь сильная магичка, запросто могла бы попросить святого отца, ей бы не отказали…
— У меня для вас небольшой подарок, — пересилив себя, выдавила герцогиня наконец, поняв, что уже довольно давно стоит столбом в гостевой спальне. — Это фамильная ценность, думаю, моему сыну будет приятно, если вы сегодня продемонстрируете принадлежность к нашему роду.
Девица покосилась на нее с подозрением, и местрис Уинтроп усилием воли приняла вид невинный и даже молящий. Вроде получилось, потому что дворняжка кивнула и, подобрав юбки, двинулась следом.
Герцогиня привела ее в свои покои. Дорогу обе знали прекрасно, так что невестушка не насторожилась, переступила порог без сомнений.
После было уже поздно.
Дебора щелкнула пальцами, подавая сигнал преданным слугам.
— Что здесь происходит? — девица еще посмела возмущаться, оглядывая наводнивших неожиданно будуар мужчин в рясах. — Что вы задумали?
— Я исправляю ошибку моего сына! — торжествующе заявила местрис Уинтроп, бесстрастно наблюдая, как деревенщину удерживают за руки и опрокидывают на диван.
Ее доверенный священник, отец Гудфрид, выступил из тени, держа в руках треугольник печати.
Дворняжка осознала наконец, зачем ее сюда привели, попыталась, судя по жестам, призвать магию… Естественно, у нее ничего не вышло.
— Блокирующие заклинания, — холодно пояснила герцогиня.
Она сама не призналась бы себе, но внутри, где-то глубоко, ликовала: ей не только представилась возможность снова позаботиться о счастье ее мальчика, но и попутно отомстить этой выскочке, осмелившейся претендовать на титул герцогини. Ну какая из нее герцогиня? Пусть знает свое место. Она никто! Сейчас она, возможно, интересна Мэдиссону, как диковинная игрушка, но стоит ей утратить магию, как девица станет одной из сотен. И ее мальчик поймет, как ошибался!
И что его матушка была права с самого начала, разумеется.
Ничего, все еще можно исправить. Некоторые монастыри, говорят, настолько аскетичны, что обитательницы долго не выдерживают. Их сжигает или лихорадка, или бесконечные простуды, или тяжкий труд. А там можно будет снова жениться. На правильной девушке из хорошей семьи…
Но сначала — заблокировать дар.
Дворняжку выгнуло дугой, так что удерживавшие ее дюжие послушники не справились и выпустили руки. Им было строго приказано не порвать платье — не хватало еще испортить церемонию — так что они побоялись и отпустили хрупкие запястья, заслышав треск ткани.
— Вот так-то! Приводи себя в порядок, я буду ждать в храме, — торжествующе заявила местрис Уинтроп, покидая будуар.
Всхлипывающая девица съежилась на диване, прижимая к груди колени, но даже так алый отпечаток на груди бросался в глаза.
Яростный, ненавидящий взгляд не слишком юной невесты святой отец запомнил на всю жизнь. Иногда он даже сомневался: не совершил ли тогда ошибку, позарившись на щедрое вознаграждение местрис Уинтроп? Возможно, там не было такого уж сильного дара, и девушка вполне справилась бы самостоятельно?