За все время нашего общения здесь, в столице, он ни разу не отнесся ко мне снисходительно.

Что там — он пришел в лавку к женщине за помощью! Это уже добавляет ему баллов сто к харизме, сразу.

Процесс запечатывания мне и в этот раз пришлось пронаблюдать в непосредственной близости. Убрать руку со лба местрис Эйлив я не решалась, как и выпустить ее из пут воздушной магии. Казалось, любое неосторожное действие способно отправить бесценную свидетельницу на тот свет.

Святой отец чем-то неуловимо походил на своего коллегу из Тормота. Разбуженный посреди ночи, он тем не менее не бухтел и не жаловался на жизнь. Я даже заподозрила что когда-то, в мирской период, он вполне мог быть коллегой Уинтропа: очень уж уверенно он приближался к удерживаемой мною преступнице. Деловито, я бы сказала.

После того как к коже приложили треугольник с рунами, местрис Эйлив выгнуло дугой. Мне показалось, что вот тут-то старушки и не станет, но нет, обошлось. Женщина обмякла, часто задышала, и ее кожа слегка разгладилась.

— Воды не хватает, — предположила я.

Святой отец согласно кивнул, и бывшей магичке поднесли полный до краев стакан. Она выпила, клацая зубами, но лицо осталось прежним.

— Понемногу восстановится, — со знанием дела заявил священник. — Бывает, последнее заклинание оставляет след на деве, но чаще всего он проходит со временем. А вас не нужно ли запечатать, дочь моя?

Он отнял треугольник клейма с небольшим усилием, словно оно прилипло к коже, и меня передернуло. Я замотала головой и на всякий случай отползла подальше, а потом и вовсе встала на ноги.

— Благодарю, на этом все! — твердо заявил за моей спиной Уинтроп.

— Как скажете, — склонил голову святой отец, признавая главенство полиции в этом вопросе, но взгляд, которым он меня одарил, мне не понравился.

Эдакий запоминающе-оценивающий. В кино бы сказали: «Мы еще встретимся!» Или: «Я тебя запомнил!»

Я его тоже запомнила, чтобы, надеюсь, больше никогда не встречаться.

Мне тоже принесли воды. Я поколебалась — пить в этом доме не хотелось: мало ли какой сюрприз оставила хозяйка? Уинтроп не задумываясь отхлебнул из стакана и, выждав минуту, протянул его мне.

Готовность этого мужчины пожертвовать собой ради меня начинала пугать.

Пожалуй, никогда не поздно купить билеты на ближайший дилижанс до Хакона.

Я отдавала себе отчет, что пытаюсь сбежать скорее от собственных зарождающихся чувств, чем от реальной опасности. Только поэтому оставалась на месте и не неслась на станцию.

Одного стакана было мало, так что мы с дознавателем переместились на кухню. Там было удивительно тихо. Работниц борделя сейчас увозили в отделение, чтобы допросить и выявить сообщниц местрис Эйлив. Что-то мне подсказывает, что кроме тех бугаев в подвале все остальные и не в курсе были насчет ее подпольной деятельности, но лучше перестраховаться. К тому же по незнанию девушки могли многое поведать о приходивших изредка посетителях, к которым их не выпускали. Хотя бы даты приезда уже ценны для следствия.

— Позволите проводить вас домой? — предложил Уинтроп, когда в графине не осталось ни капли.

Я хищно поглядывала на бутылки со спиртным в застекленном буфете, но прекрасно понимала, что снять стресс они не помогут, а вот усугубить обезвоживание — запросто. Мой язык все ещё напоминал наждачную бумагу, но хоть говорить получалось внятнее, чем полчаса назад.