Больше по пути им никто не встретился, дворец притих, словно перед грозой, ожидая, чем все закончится.

– Скажите, синьор, вы и королеву лечили? – вежливо поинтересовался Лучано, сворачивая в сторону королевских покоев.

– Ну что вы, милорд, мне это не по чину, – улыбнулся юноша. – Здоровьем ее величества занимаются лейб-лекарь и леди Эддерли. Ну и мой дедушка, разумеется. А я всего лишь адепт Академии. Правда, последнего курса, но все-таки адепт.

– О, не сомневаюсь, вас ждет блистательная карьера, – мурлыкнул Лучано. – Эти ужасные слухи… они правдивы?

– Уверен, милорд, вам бы не хотелось, чтобы я с кем-то обсуждал ваше здоровье.

Усмешка Бреннана-младшего стала самую чуточку ехиднее, и Лучано пришлось признать, что его только что элегантно и вежливо щелкнули по носу.

– Вы совершенно правы, – признал он со вздохом, подходя к дверям своей спальни. – Доброго дня, господа!

– Доброго дня, милорд! – Оба гвардейца, стоящих на часах, расплылись в улыбке, и один из них радостно заявил: – А нам сказали, что вы умерли! И что вас Лионель Саграсс пытался вернуть, да только ничего у него не вышло, он же боевик. Тогда он самого Архимага притащил и поклялся, что вину на себя возьмет. Ему-то какая разница, он и так на каторге! Милорд, а вы точно живой, не умертвие? Вы не подумайте, нам-то все равно, любопытно просто.

– Эм-м-м…

Глядя на эти довольные усатые физиономии, Лучано растерялся, не зная, что сказать, и тут из-за его плеча молодой целитель сдержанным тоном сообщил:

– Слухи о смерти его светлости сильно преувеличены. Лорд Бастельеро приезжал во дворец не для того, чтобы вернуть душу лорда Фарелла, а чтобы проверить его на предмет проклятий. Таковых, кстати, не обнаружилось. Так что никаких особых происшествий, господа, обычный приступ нездоровья из-за частого пользования порталом. Бывает, сами знаете. Кстати, лорду Фареллу предписан полный покой, и к нему велено никого не пускать.

«Какой умница! – искренне восхитился Лучано. – Портальная болезнь, м? Отличное оправдание, жаль, что я сам не додумался!»

– Так это… – растерялся в свою очередь говорливый гвардеец. – Мы не пустим, разумеется, но милорда уже ждут. И такой гость, что ему не откажешь! – Указал взглядом на дверь спальни и прошептал: – Его светлость лорд-канцлер. Несколько минут назад пришел!

– Уже? – вырвалось у Лучано. Неужели Аранвен обо всем знает?! Однако он тут же опомнился: – О, какая честь! Грандсиньор пожелал осведомиться о моем здоровье! Не будем заставлять его ждать!

Он обреченно вошел в спальню, целитель последовал за ним, а гвардейцы смолкли, опять приняв чинный бравый вид, но Лучано бы не поручился, что их сомнения полностью развеяны. Этого еще не хватало, кстати! Всем известно, что возвращенцы – опаснейшие твари, которые подлежат уничтожению или пожизненному заключению под стражу. Очень любопытно, это кто-то так неудачно пошутил или совсем наоборот? Хорошо, что грандсиньор Бастельеро в случае необходимости готов подтвердить обратное, но плохо, что слухи все-таки пошли.

– А, Фарелл! – Аранвен, сидящий в кресле у окна, поднял голову от какого-то документа. Лучано у себя бумаги такого вида не помнил, похоже, что канцлер принес ее с собой. – Рад видеть вас живым и, надеюсь, в добром здравии? А вы, юноша, внук магистра Бреннана? Дилан, верно?

– Счастлив, что вашей светлости известно мое имя. – Целитель низко поклонился. – И прошу прощения за дерзость, но умоляю не слишком утомлять лорда Фарелла беседой. Ему предписано выпить лекарство и лечь спать как можно быстрее.

– Я за этим прослежу, – благосклонно кивнул канцлер. – Через несколько минут.

И перевел на Лучано требовательный взгляд, под которым так и хотелось поежиться, а потом признаться вообще во всем, даже в том, о чем грандсиньор Аранвен точно не мог знать.

– Да, ваша светлость, – снова поклонился юноша, ставя флакон на столик. – Тогда позвольте вас оставить?