– Нет, это как раз ответ. Ты ведь знаешь, что я не помню своего детства?

– То есть ты, боярич, утверждаешь, что учился этому ранее?

– Я говорю, что не помню своего детства.

– Это печально, – со вздохом произнес Шульц, после небольшой паузы. Понял, что нормальных ответов на эту тему не будет. – Тогда поговорим о другом. Где ты был всю последнюю неделю?

– Понятия не имею! – искренне ответил я. А немец нахмурился. Ну да, если я прав, то он почувствовал, что мой ответ – правда. Вот только ясности это ему не добавило.

– Хорошо. Тогда расскажи, что ты делал в святилище Живы.

– Пытался вылечиться.

– Что, прости?! – выпучил он глаза.

– Вы-ле-чить-ся! – по слогам, и громче чем следовало, повторил я. – Меня не так давно зарезать пытались. И после этого случая я постоянно испытывал боль. Вот и решил обратиться за помощью к богине.

– И как – помогло?

– Да, – улыбнулся я.

– Ага, – задумчиво побарабанил он пальцами по столешнице. – А почему именно в том месте? И что ты там вообще делал?

– Я проводил там ритуал – снова сказал я правду. – А в том месте… Чтобы было больше шансов достучаться до богини.

– А откуда ты узнал про этот ритуал? Насколько я знаю, обычно за помощью идут в храм.

– Я и хотел идти в храм, – пожал я плечами, в очередной раз не соврав. – Но потом было нечто… Видение, или послание. Называйте как хотите. В общем, я увидел сон, в котором фигурировал храм Живы. И проснулся с пониманием того, что в храме помощи не будет. Нужно намоленое место.

– А что за ритуал? – немного помедлив, словно прислушиваясь к себе, спросил Шульц.

– А вот это уже не ваше дело! – сознательно перейдя на «вы», дабы подчеркнуть всю серьезность своих слов, ответил я.

– Почему? – ничем не выдав разочарования или раздражения, спокойно поинтересовался мой собеседник.

– А вы вообще представляете, о чём меня спрашиваете?

– А как же род?