Глава 15

Полет был недолог, и закончился тем, что меня со всей дури приложило о землю. Или о брусчатку. Разглядеть толком не успел, так как на какое-то время выпал из реальности.

Когда начал соображать, то понял, что лежу на двери от кареты. Причем эта дверца, почему-то, была покрыта толстым слоем льда. То есть, если размышлять логически, то она изначально была не с моей стороны экипажа, а со стороны Ивана Васильевича. И именно её он заморозил перед взрывом. Только вот совсем непонятно, как эта дверца оказалась подо мной. Подложил кто-то мне под спину, чтобы было комфортнее лежать? Вряд ли. Уж лучше лежать на голой брусчатке, чем на покрытой толстым слоем льда двери. Случайно так совпало? Хм…

Чёрт, о чём я вообще думаю? Какая нафиг разница, как сюда попала эта дверь! Видимо мозги ещё не встали на место после удара. Надо приходить в себя, и разобраться, что тут вообще происходит.

Приложив небольшое усилие, я приподнялся на локтях и тут же уткнулся взглядом в ружейный ствол. Сильно удивившись, я не сразу разглядел того, кто направлял оружие мне в лицо. А разглядев, даже удивиться не успел. Стоило лишь взглянуть ему в глаза, и стало понятно, что мне конец. Во взгляде человека, что целился в мою голову, не было никаких особых эмоций. Лишь сквозило легкое удовлетворение, словно он занимается привычной работой.

Эта мысль пронеслась в голове за долю секунды. Я толком и осознать ничего не успел. Но, к счастью, тело действовало быстрее разума.

Резко выпрямив руки, я снова упал на спину, одновременно с этим снизу вверх пнув ствол винтовки. И как раз вовремя. В следующее мгновение раздался выстрел, и пуля ушла куда-то за мою спину. Как я успел заметить краем глаза – там стоял кирпичный двухэтажный домик-многоквартирник.

Я уже собрался было откатиться в сторону и попытаться встать на ноги, но заметил нелогичность в поведении нападавшего. А если точнее – то в его взгляде. В нём проявились эмоции, но какие-то неправильные. Вместо удивления, которое следовало ожидать, в его широко раскрывшихся глазах был страх и словно ожидание чего-то… неминуемого.

Действуя на рефлексах, я скастовал Щит, прикрывший мою лежачую тушку, и, как оказалось, сделал это очень вовремя.

Над головой бахнуло так сильно, словно этот тип не из винтовки выстрелил, а как минимум из базуки. О мой Щит застучали осколки битого кирпича, а вражеского стрелка буквально снесло взрывной волной.

Спустя пару секунд, не обращая внимания на поселившийся в голове звон, я деактивировал Щит, который и так уже был на последнем издыхании, принял сидячее положение и наконец-то смог осмотреться.

Ещё недавно тихая неширокая улочка, освещённая тусклым светом артефакторных фонарей, в данный момент напоминала поле боя, которым, по сути, и являлась.

Обломки экипажа, бьющиеся в конвульсиях лошади, три безжизненных тела воинов из конвоя Ивана Васильевича и лишь один – четвертый, был на ногах, и даже успешно отмахивался мечом сразу от пятерых нападавших.

Ко всему этому стоит добавить дым и ещё не осевшую после взрыва пыль. А так же несколько трупов, которые, скорее всего, принадлежали напавшим на нас людям.

А вот боярина Дёмина я заметил не сразу. Лишь после того, как где-то слева раздался ещё один взрыв, грохот которого практически сразу сменился воем ветра, я перевел туда взгляд и увидел метрах в сорока Ивана Васильевича.

Боярин с активированной «Кольчугой», которая больше напоминала искусно выточенный изо льда доспех, обменивался магическими ударами сразу с десятком противников. Причем атаковали боярина лишь два Стихийника, а остальные держали «щиты», преимущественно состоявшие из огня, и прикрывали этих двоих.

Впрочем, прикрывали не слишком успешно. Огромное «Огненное копьё», пущенное нападавшими на Ивана Васильевича, бессильно ударило по ледяной броне боярина. Зато выпущенный в противников сгусток молочно-белого тумана, без видимого труда преодолел один из «Щитов», и превратил создавшего его Стихийника в ледяную статую. Которая, постояв несколько мгновений, рассыпалась на множество неровных осколков.

Все вышеописанные события, пока я переводил взгляд с одного участка боя на другой, показались мне очень долгими. Но на деле вряд ли прошло больше минуты. И за эту минуту я так толком и не пришел в себя. В ушах всё ещё звенело, болели затылок и спина. И как-то не очень сильно, но довольно неприятно подергивало мышцы левой ноги.

Из такого вот «наблюдательного» состояния меня вывел звон оружия и негромкие ругательства справа.