— И кого же вы считаете «братьями»? — уточнил адмирал.
— Каждого имперца…
— Даже Доминион? — глаза Добраму сузились.
— Им я тоже отказал в сотрудничестве, — заявил старший полковник. — Потому как Империи следует объединиться, а не дробиться под разными названиями…
— Вы не ответили!
— Хатт вас дери, Добраму! — не выдержал старший полковник. — Доминионцы — те же имперцы! И за год они сделали для поражения мятежников не меньше, чем все остальные, но вместе взятые…
— Они предатели!
— Может и так, — начал раздражаться Йоханс. — Пусть с этим разбирается кто-то другой. Я несу ответственность за Бринтуин и его население…
— Именно по этой причине вы не откликнулись на приказы вернуться под знамена Галактической Империи?! — голос Добраму сорвался на визг. — И по этой причине сейчас пудрите мне мозг, рассказывая, что не сотрудничаете с Доминионом, а, полковник?!
Йоханс счел излишним скрывать свое презрение ко флотскому выскочке, а потому тоже перешел к конкретному обоснованию позиции.
— Я не сотрудничаю с Доминионом, — отрезал он. — Это первое. Второе — я не присоединился к Оринде по одной причине — они не могли предоставить мне транспортные корабли…
— У вас на Бринтуине их предостаточно!
— А боевое охранение?! — взорвался от тупости своего словесного оппонента Йоханс. — Мы окружены территориями Новой Республики, либо сочувствующими им секторами. Отправлять «Молотов» через половину галактики без прикрытия звездных разрушителей — дать противнику возможность истребить мой полк там, где они ничего не в состоянии им противопоставить. В космосе, как вы, наверное, знаете, репульсорные танки не слишком эффективны.
Молокосос с адмиральской пластиной натуральным образом перешел на истеричный крик.
— Не сотрудничаете?! А как вы можете пояснить тот факт, что в вашей резиденции имеются предметы искусства, которые ранее принадлежали Императору Палпатину и находились в его сокровищнице, которую ограбил этот недоносок Траун?!
— Что вы мелете?! — опешил Йоханс. — Откуда вам знать что есть, а чего нет у меня в резиденции?!
— Достоверно известно, — рядом с Добраму появилась еще одна бело-синяя фигура.
Молодая девушка, с отменной фигурой и легкой грустью на лице.
Хорошо знакомом лице.
— Элизабет?!