Мы дышим в унисон, очень быстро. Накаленная обстановка сводит с ума, кружит голову. В самом плохом смысле.

– Удали глумливое фото из своего мобильника, и какая разница, что будут говорить за спиной, – выдыхаю, облизнув пересохшие губы. – Это пришлось на то время, когда мы были в ссоре. Когда мы не были вместе.

Лукас протирает ладонью лоб, на скулах его заходили желваки. Мы перестали кричать, поэтому можем услышать, как отдаленно, из дальней комнаты люкса доносится музыка. Трек «Believe» заполняет тишину, которую мы пока не рискуем нарушать. Я тоже люблю его. Очень-очень сильно. Я прошу мысленно его, чтобы он не разбивал моего сердца.

Люблю…

– Мы были бы вместе, и этого поцелуя не произошло бы, если бы ты простила меня, – откликается британец, вложив в прозвучавшую между ним и мною фразу горечь пережитого часа.

Я ему возражаю. И не сосчитать, сколько раз за последнюю сотню минут я хмурила брови.

– Но я простила тебя.

– Через три долбанных месяца! – взрывается вулканом Лукас, сознавшись, в конечном счете, как его это коробит.

Терзает и мучает.

– Но простила же! И найду в себе силы простить тебя снова.

В издевательской манере Блэнкеншип прыскает со смеху.

– За что это, интересно?

Он не понимает. Он так ничего и не понял.

– Ты переписывался с Джорджиной, когда мы гуляли по набережной, когда мы ужинали, когда ты показывал мне все величие Лондона. Я думала, ты был только со мной, но, как оказалось, ты был с нами обоими. И спрашиваешь, за что? – глотая слезы, говорю. – Этот уик-энд… – мне приходится взмахнуть руками, начать жестикулировать, дабы у него в голове, в конце концов, уложилось, что я чувствую. – Этот уик-энд я ждала долго, еще с того момента, как ты впервые заговорил про Лондон со мной. Я была восхищена тем, что у меня есть, как меня восприняли твои друзья, как мы круто проводили время с тобой. Но потом я узнаю, что ты делил себя на две части – для меня и для этой… Джо. Ты сорвался, оставил меня в номере одну и уехал к ней, утешать ее.

Я не останавливаю слез. Пусть льются рекой.

– Ты хочешь меня целиком, и я хочу тебя полностью. Без остатка. То, что мы ругаемся, – в свободном пространстве между нами рукой указываю на себя и Лукаса, – это ненормально. Ненормально то, что ты не слышишь меня.

Я разбираюсь с застежкой браслета и, сняв с запястья драгоценность, вкладываю ее в ладонь озадаченного британца.

– Не понял…, – произносит тот сконфуженно. – Что… ты делаешь, Ева?

Я ступаю к двери, раскрываю ее и выхожу из номера. Лукас со скоростью отправляется за мной. Нажимаю на кнопку лифта; он встает рядом и допытывается о том, что я надумала.

– Ты бросаешь меня?