Наш экипаж бесцельно мчится по ночному городу. Какая-то ирония: словно догадавшись о моих пристрастиях, поседелый водитель, везет меня мимо театров, на которые мне было интересно посмотреть. Но азарт потух, и прелести красочного Лондона не производят соответствующего впечатления.
Вибрация ощущается в переднем кармане джинсов. Я запихнула туда телефон во время препирательства с Лукасом, и даже не заметила этого. Была уверена, что это звонит он, пока не взглянула на экран. Отобразившееся на дисплее имя повергло в изумление. Маркус желает выразить свое сожаление? Или – он уже в курсе, что мы с Лукасом нехило поругались? Палец дрожит над сенсором, я не знаю, что делать – отклонить вызов или ответить на него? В моей голове больше вопросов, чем утверждений. Должно быть, это закономерное состояние всех девушек и парней планеты в двадцать лет, однако я нуждаюсь в том, дабы выкинуть лишний хлам из своего перегруженного мозга.
Хорошо, мы недолго поболтаем, а потом я останусь наедине с самой собой, как мне того и хочется.
– Сколько ты там уже катаешься? – замещая приветствие, Ферраро наигранно досадует. – Да-да, я в курсе, что ты наслаждаешься поездкой в кэбе.
Он говорит непринужденно. На конце провода удалось расслышать итальянскую композицию, гул проезжающих машин. Маркус за рулем – это очевидно. Мне не трудно представить, как дурманящие ароматы колоритного Рима, смешавшись, попадают в открытое автомобильное окно Ferrari.
– Понравилось тебе на моей родине? – нарочитая строгость исчезает, пропуская праздник в его шелковистом мужественном голосе. – Лондон восхитителен, не так ли?
Я не смею прервать Марка, поскольку беззаботность его настроения подает мне надежду. Глупо улыбаюсь, обнажив зубы, и не могу прекратить. Но мне нравится чувствовать свет внутри себя. Когда внутреннее солнце прячется за тучами, нужен кто-то, кто их разгонит. Между нами с Маркусом, невзирая на два – безусловно, нежных и прекрасных – поцелуя, возродилась дружба. Это не было чем-то, не подвергающимся сомнению, но и не бросалось в глаза. Все случилось гладко и незаметно. Не могу поверить, что моя жизнь сложилась так, как сложилась. И принять за истину следующее не очень легко, однако… спасибо Маркусу за то, что появился в моей судьбе. Спасибо Дейлу за то, что он всегда улыбается. Даже когда ему было плохо, при мне он не позволял себе раскисать. Спасибо ему за то, что с ним в полной мере ощущаешь некую свободу и невесомость.
И Лукасу – он является смыслом, персональным джек-потом. Звучит невероятно и невообразимо, но он наполнил меня изнутри. Я была уверена, что в нашей паре именно я курировала эмоциями и умением вкушать каждый наступающий день. Но это Лукас научил меня важнейшей вещи в мире – любить. Ненависть, говорят, такое же сильное чувство, как и любовь. Так вот: поначалу я люто ненавидела его, и лишь потом – влюбилась. И если бы невидимые крылья, появившиеся при этом за моей спиной, в буквальном смысле функционировали, − я бы уже взлетела к седьмому небу.
– Хорошо, что я не спал, когда Лукас мне позвонил, – вещает Маркус, прыская со смеху. – Я, как раз, выезжал с парковки. И стоило ему на меня заорать, первое, о чем я подумал – это: «Как же офигенно, что я уже подписал контракт с PR-компанией! Лукас не сможет заменить меня другим актером! У меня есть работа!».
Мы шаловливо-весело разом смеемся. Мне по душе вырисовывать в сознании сцену текущего отрезка времени: Ферраро подсоединил смартфон к автомобилю, откинулся в кожаном удобном кресле, вальяжно управляя машиной. Едва уловимые ямочки выступают на щеках; живой, искристый смех и радио-песня разливаются по салону, предварительно положив начало фантастически-мелодичному союзу. Шины колес Ferrari скользят по дорогам богемно-винного Трастевере, или невозмутимого и дерзкого Пиньето, или шумного молодежного Сан-Лоренцо… Или по дорогам дружного Сант-Анджело, где, как в деревне, принято помогать друг другу, вместе готовить еду, шумно и весело отмечать торжества.
Где-то в такой поздний час готовят пиццу, и у Маркуса от голода сводит желудок – запах очень аппетитный. Проезжая близ римских баров, он различает сладкий голос Аль Бано и внимает его вечный хит, раздающийся из какого-то ночного заведения. Там простые работяги отдыхают душой и без спешки пьют граппу, обсуждая новости Италии.
Среди всего этого южного превосходства Маркус Ферраро развлекает девушку, проводящую выходные на флегматичной части северо-запада. Здесь потрясающе, но я очень скучаю по дому.
– Не знаю, что ты там себе придумала, – забавно изрекает Марк, – и все, что бы ты ни надумала – ложь. Меня ввели в курс дела, Ева. Я не выгораживаю Лукаса, но я помню эту Джорджину. И еще в те времена, когда с Блэнкеншипом у нас была завидная дружба, он посылал ее. На Джо иногда накатывает, – делится итальянец, – понимаешь? Она, бывает, долгими месяцами тебе друг, а затем ее переклинивает – секс, секс, секс! Джо… Джо странная, Ева, но Лукас приятельствует с ней со старшей школы. Да, он поступил нехорошо по отношению к тебе, и я убежден, что он сделал выводы; этот конфликт открыл ему глаза на некоторые вещи. Пойми его тоже, – вздыхает Марк слегка замотанно, – Он никогда в отношениях не был. Он учится – помоги ему.