– Лукас… – взамен агрессии приползает защита.

Ее искромсали, избили; все, что мне от нее досталось, вряд ли поможет. Я растеряла всю свою уверенность, весь свой пыл.

– Дата? – враждебно.

– Лукас…

– ОТВЕЧАЙ МНЕ! – орет он, до невозможности меня пугая.

Переворачивает тот самый темно-деревянный столик, на котором хранилась его записка и хрустальная ваза со свежим букетом цветов из длинностебельных желтых роз, скимий и лиловых эустом. Она разбивается вдребезги.

Я пячусь назад, складывая руки на груди, как бы применяя притащившуюся защитную реакцию. За штурвал встал Лукас. Он управляет кораблем, он заправляет моим страхом.

– Тринадцатого числа, – говорю кротко, а потом торопливо добавляю: – Так случайно вышло. Я не планировала!

Изначально Блэнкеншип грустно усмехается, услышав то, что можно назвать только оправданиями. Но позже он истерически хохочет, меряя шагами гостиную. Точно выжил из ума. Гулкий бас однозначно разбудит других гостей Waldorf Hilton.

– Угомонись, пожалуйста, – хладнокровно изрекаю я, удивляя саму себя.

Лукас занимался тем, что расслаблял узел галстука, пока не услышал, в какой безучастной интонации отозвалась его собеседница. Правда, то, что происходит прямо сейчас, не беседой зовется – скандалом, бунтом, столкновением характеров. Моя вина в том, что я не оттолкнула Маркуса пять дней назад, есть. Я не отрицаю ее. Но Лукас демонстрирует мне свою мятежную сторону, запамятовав, что он тоже небезгрешен.

– Угомониться? – печально и коротко засмеявшись, Лукас наступает.

Ретируюсь все дальше и дальше от него.

– Угомониться? – переспрашивает истошнее.

Дыхание у меня сбивается. Я упираюсь спиной в стену – рядом белоснежная дверь в стиле арт-деко. Блэнкеншип дышит быстро и люто, подобно кровожадному хищнику. Его грудь под темно-серой рубашкой часто вздымается.

– Ева, – прищурившись, Лукас сжал кулаки и упер их по обеим сторонам от моей головы, – ты издеваешься надо мной?

Он разговаривает обманчиво приглушенно. Но в реальности ему, наверное, хочется меня задушить.

– А ты? – вопросом на вопрос, когда слезам уже не удержаться в глазах.

– А я? – нацепив искусственную кисловатую улыбку, Лукас немного выпрямляется, отстраняет одну руку от вертикальной поверхности и взмахивает ею. – Я выбрался, чтобы повидаться с приятелем. Не успел добраться до места, как получил сообщение: забавная сравнительная картинка, гуляющая по чату официального сайта универа! – Этой же рукой он замахивается и бьет о стену возле моего лица.

Меня передергивает. Я прошу себя прекратить рыдать, но, проклятье, все тщетно. Лукас чуть согнулся, и поэтому его лазурные глаза напротив моих.