G.:
L.:
G.:
G.:
L.:
G.:
Я раздосадована и огорошена. Безо всяких преувеличений. Он уехал к ней. Наивная… Я питала надежды, что он захотел встретиться с мамой. Смущало, правда, что в столь позднее время. Или… появлялась порой мысль, что Лукас просто хочет побыть в родном городе один, прежде чем отправляться со мной на «Лондонский глаз». Я прокручивала в голове разные версии, но ни одна воображаемая дорога не приводила меня к такому исходу.
Раздумывать над этим, к счастью или к сожалению, времени нет. Я вздрагиваю, когда ключ-карта в замке номера издает характерный звук. Вскакиваю с места – откуда-то взялось боевое расположение духа – и я выдвигаюсь в сторону гостиной. Блэнкеншип буквально швыряет дверь; она крайне громко захлопывается. Злой, как черт, Лукас влетает в комнату и подбрасывает свой мобильный. Я машинально ловлю его; англичанин отходит от меня и подбирается вихревым шагом вновь.
– Ну, – отпускает разгневанным голосом, – как ты это объяснишь, Ева?!
Перевернув смартфон дисплеем вверх, я вижу два склеенных в фоторедакторе изображения: на первом – я впервые целуюсь с Лукасом в кампусе, на втором – с Маркусом в стенах своего факультета, тринадцатого февраля…
___
*1* – Платный французский музыкальный сервис, хранящий около 35 миллионов композиций.
Глава 27
Ева
На итальянском языке в самом низу, под фотографиями, на белом фоне подписано:
В одном ряду с вопросом размещены зло смеющиеся эмодзи. Как будто кто-то надсмехается над нашими с Лукасом отношениями, однако я и не знаю, с восходом солнца удержим ли мы что-нибудь. Хоть один кусочек, хоть один обрывок разорванной в клочья любви.
– Ничего не скажешь?! – Блэнкеншип, глядя на меня волком, требует объяснений.
Я столько всего намеревалась ему сказать, обвинить его, ударять обидными словами, но все вылетело из головы, когда он принялся нападать.
– Что ты молчишь? – рявкает он, снимая пальто, и бросая его на софу пуританской эпохи. – Поцелуй у Испанской лестницы я видел, я его «съел». Но это… – пальцем он тычет на свой гаджет у меня в руках. – Когда это было?