— Добро же сестрица! Я пойду к матушке и обскажу ей разговор наш, как мы условились.

Голицын недоуменно переводил взгляд с меня на царевну и обратно. Видно, что он очень хотел узнать, о чем была наше беседа, но не решался. Наконец он поклонился мне и царевне и сказал:

— Государь, выборные от стрельцов с челобитьем пришли. Надобно выйти к ним совместно с царицей. Я уже и за патриархом послал.

Я кивнул и вышел. Чуть задержавшись в сенях, я услышал, как князь спросил:

— Софьюшка, что он хотел? Смущал ли тебя? Грозил ли? И пошто он один тут.

— То наше дело с братом! Не след тебе мешаться.

Я пошёл дальше по переходу в сторону своих покоев. Интересно, как выглядел Васька после такого ответа. Что он мог подумать о нас с Софьей?

Уже пройдя половину пути, я услышал, что за мной кто-то крадется. Естественно я подумал, что это мои провожатые. Решил напугать их, спрятавшись за колонной. Не прошло и минуты, как я увидел идущего за мной холопа Бориса Голицына. Ни Андрея, ни Степана не было. Пришлось показаться и окликнуть его.

— Ты кто таков?

— Сенька я, государь, — холоп князя Бориса Андреевича Голицына — ответил мне мой тайный преследователь, поклонившись.

— Почто идешь за мной, таясь?

— Боярин просил меня и брата моего охранять тебя государь тайно.

Из-за другой колонны вышел ещё один оружий человек. А за ним показались и Степан с Андреем Матвеевым. Степан с вызовом поглядел на Голицынского "боевика" и подошел ко мне.

— Государь, дозволь проводить тебя обратно к царице. Стрельцы опять к Кремлю пришли.

— Хорошо, веди! — Мы уже впятером скорым шагом поспешили обратно.

У царицы я застал только Никиту и Бориса Голицына. Теперь в прихожей было значительно больше вооруженных людей. Матушка обрадовалась моему приходу, улыбнулась. Тепло этой улыбки обдало всего меня, и я почувствовал, как внутри проснулся Пётр. "Дядь Дим ты куда ходил?" "Потом расскажу Петя. Надеюсь, что это спасет и нас, и дядьку Ивана".

Вскоре подошел Иван Кириллович и с ним стрелец. Они сообщили, что большое количество стрельцов пришло вслед за челобитчиками в Кремль просят принять челобитную. Многие из них были оружие, но теперь бунтовщики вели себя куда смирней вчерашнего. Встретить их надо уже не на Красном, а на Постельном крыльце, куда и боярам не всем дозволялось обычно быть. При этом вид у Ивана был встревоженным и отчасти растерянным. Он не стал сопровождать нас, забрал Степана и вновь ушел в покои к Марфе.

На крыльце практически повторилась картина предыдущего дня. Стрельцы, барабанный бой, шум, выкрики. Только теперь впереди толпы стоял Иван Хованский вместе с группой выборных. Наверху столпились опять ближние к Софье и к нам бояре, разве что Софьиных было больше. Когда я вышел, по толпе пронеслось "царь, царь вышел" и многие, кто был ближе к крыльцу, упали на колени. Матушка, также как и вчера, крепко держала меня за руку. Тут же был брат Иван и сестры во главе с Софьей. Стоявший на крыльце Патриарх Иоаким благословил меня, матушку и остальных царедворцев.

— Государь! — громко начал князь Хованский — Холопы твои, стрелецкие люди, бьют челом за неправды, чинимые боярами, да просят извести измену, что во дворце твоём обитается и зовется Ивашкой и Кириллкой Нарышкиными. Отдай ты в приказ разбойный для спытания замыслов речёных Ивашку да Кириллку, да других изменников боярских, кои в челобитной тебе названы.

Он поднялся и с поклоном протянул свиток. Челобитную из рук Хованского принял Борис Голицын.