Вдруг эта волшебница, или вернее сказать ведьма, отчаянно вскрикнула, увидев, что Антенор, поднося свечку, по неосторожности поджег тесьму дорогого галуна.

Только в самом ли деле это была неосторожность?

– Несчастный! – возопила обезумевшая Латапи, бросаясь к мужу. – Не демон ли овладел вами, что вы хотите сжечь все у меня?

– Все! Ну, полноте! – возразил Ла Пивардьер, обращаясь на этот раз прямо к своей дражайшей половине. – Я еще только начинаю, моя милая!

– Начинаю! Как разбойник, начинаю?

– Разумеется! Я хочу доказать этому дворянину, что я здесь хозяин… и что могу делать все, даже глупости, если мне придет фантазия… на зло крикливой жене, которая уважает меня так мало, что позволяет себе обходиться со мной, как с собакой… и когда уж меня вывели из терпения… я ничего не пощажу, чтобы доказать свои права.

При этом Ла Пивардьер протянул свечку к сверткам газа и кружев.

– Остановитесь! – взмолилась горбунья, протягивая свои длинные руки. – Я виновата и сознаюсь в том!

Ла Пивардьер отнял свечу, и как Юпитер, соглашающийся отвести молнии, проговорил:

– Так вы сознаетесь, что виноваты? Правда ли это, сударыня? – сказал он.

– Да, правда!

– Следовательно, вы будете любезны и внимательны ко мне все время, пока мне заблагорассудится пробыть у себя дома?

– Да, мой друг, да!

– И будете столь же любезны и внимательны и к этому дворянину, господину Паскалю Симеони, который оказывает нам великую честь, соглашаясь остановиться у нас со своим слугой.

– Да… да, мой друг.

– Впрочем, сударыня, – сказал Паскаль, находя нужным вмешаться в разговор, – я не желаю быть вам в тягость – в каком бы то ни было отношении. Если я и принял ваше гостеприимство… на некоторое время… то с тем только условием, чтобы я мог прилично вознаградить вас за все беспокойства и расходы, какие могу вам причинить.

– Хорошо-хорошо! Поговорим об этом после, – прервала его хозяйка.

– Напротив! Простите, но я хочу сейчас же покончить с этим вопросом, – возразил Паскаль.

Он вынул из кошелька столбик золотых экю и, протянув его госпоже де Ла Пивардьер, сказал:

– Достаточно ли будет, сударыня, ста пятидесяти ливров в месяц?