Леди Олиндер. Мортарх Скорби, явившаяся самолично. Решившая не перепоручать больше уничтожение Яхангира своим приспешникам. Пожелавшая убить его лично, гарантируя смерть.

На несколько минут воцарилась полнейшая тишина. Благоговейный ужас объял воинов и чародеев, следующих за Яхангиром, ужас, задушивший подкатывающие к горлу крики. Враг разом лишил людей самой тонкой брони — отваги. Готовившаяся к бою с легионами нежити экспедиция опешила, столкнувшись с самой Госпожой Печалей буквально на границе Двойных городов.

— Зигмар! — воскликнул Яхангир, пронзив криком, точно клинком, мертвую тишину. Все силы его духа, все его мужество ушли на то, чтобы сбросить оцепенение, отринуть осаждающие сознание мрачные порывы, толкающие к саморазрушению. Никогда еще столь простое действие не требовало столь монументальных усилий. Одно только обращение мыслей к Богу-Царю стало подвигом выносливости, от которого бросало в дрожь. Бросив крик в небеса, призвав своего бога, Яхангир ощутил беспощадную ненависть мортарха, вонзившуюся в плоть жвалами тысячи скарабеев. Некоторые, менее стойкие, не прошли испытания. За спиной раздался всплеск, и Яхангир, обернувшись, с ужасом увидел солдата, погружающегося в вялые воды. Другой, вырвавшись из рук товарищей, пытавшихся его удержать, ринулся к краю моста и с отчаянным воем, всколыхнувшим воздух, бросился в Море Слез.

— Зигмар! — повторил Яхангир, постаравшись вложить в имя своего бога максимум вызова и неповиновения.

— Зигмар! — подхватили солдаты крик командира. Голоса звенели по всему мосту. Усилие Яхангира разрушило страшное заклятье, сняло чары, освободив людей от гипнотической власти леди Олиндер. Лучники натянули тетивы и осыпали затонувший шпиль градом стрел. Чародеи взмахнули палочками и посохами, направив их на здание и сияющее видение. Огненные шары, трескучие зигзаги молний, раскаленные каменные глыбы и еще дюжины жестоких, несущих разрушение заклинаний полетели в кошмарное существо, стоящее над волнами.

От фигуры леди Олиндер отделились два силуэта поменьше: призрачные служанки закружились по спирали вокруг своей ужасающей госпожи с невероятной скоростью, излучая странный свет, — и этот иллюзорный барьер не могли пробить ни стрелы, ни заклинания. Яхангиру показалось, что и враг, и шпиль каким-то непонятным образом сложились, сместились — раньше они возвышались над Морем Слез и вдруг в мгновение ока оказались под волнами. То была не просто иллюзия, но надругательство над логикой и реальностью. И атака, направленная на врага, не причинив ущерба, ушла в пустоту.

Войско Яхангира разразилось недоверчивыми, разочарованными криками.

— Верьте в Зигмара! Воодушевитесь благородством нашего дела! — подбадривал бойцов генерал. — Не забывайте, за кого вы сражаетесь, кого спасаете от зла!

И тут, перекрывая его возгласы, над Морем Слез прокатился новый звук. Из глубины раздался скорбный колокольный звон, от которого задрожал, завибрировал мост, словно при землетрясении. Вьючные животные завизжали, срываясь с постромков, самые обезумевшие проламывали каменные барьеры и летели кувырком в темные глубины. Небо почернело, дневной свет отступил, скрывшись за невидимыми тучами. Повеяло холодом, превращающим рвущееся изо рта дыхание в клубы пара.

Немыслимый подводный звон усиливался. Колокола всех затонувших храмов и святилищ присоединяли свои голоса к погребальному напеву, перерастающему в адский грохот. Языки колоколов давно рассыпались ржавой пылью, но призрачный перезвон не стихал.

А из Утопленного Города начали выныривать фигуры в изодранных, истлевших до черноты саванах, обвивающих устремившиеся к поверхности скелеты. Темнее теней, сквозь которые они плыли, ночные охотники видны были совершенно отчетливо, будто каждого освещала отдельная свеча. Кошмарный легион поднимался из катакомб и храмовых гробниц древнего Бельвегрода, призванный леди Олиндер на службу.

— Когда они достигнут поверхности, стреляйте! — приказал Яхангир лучникам.

Некоторые спустили стрелы слишком рано, и те без толку вонзились в воду. Но большинство стрелков дождалось, когда призраки покажутся над волнами. Стрелы — закаленные после ковки в святой воде, с выгравированными на древках молитвами из священной «Книги Зигмара» — посыпались с моста. Когда они попадали в призраков, неупокоенные испарялись или расплывались, оставляя после себя лишь покачивающееся на волнах маслянисто-темное пятно.

Чародеи и жрецы тоже вступили в бой. Копья золотистого света пронзали туман, испепеляя поднимающиеся фигуры священным гневом, сжигая привидения в саванах на магических погребальных кострах. Гремящие цепями корчились и дымились, стянутые искрящими лентами энергий эфира.

Десятки призраков были уничтожены у самой поверхности, но то была лишь крохотная часть легионов, извлеченных из водных могил. Яхангир видел сотни — тысячи — рвущихся вверх фантомов. Леди Олиндер и шпиль, с которого она командовала своим войском, вновь материализовались над морем. Повинуясь мановению костлявой руки, гигантская волна, поднявшись на дыбы, окатила мост в нескольких ярдах от Яхангира и его авангарда, обдав людей жалящими ледяными брызгами. Но угрозу несла не волна, а то, что она оставила после себя на мосту.

Перед Яхангиром предстали люди — с искаженными отчаянием лицами, с глазами, полными ужаса, мужчины и женщины, старики и дети, аристократы и чернь. Огромная толпа, охваченная ужасом, сокрушенная катастрофой. Это были вызванные Госпожой Печалей духи последних мертвецов Бельвегрода, тех, кто пытался спастись, когда Море Слез подступило к их домам. И слезы подступили к глазам Яхангира, ощутившего тоску и боль, до сих пор терзавшие духов.

В первом ряду призрачной толпы возвышалось привидение всадника в роскошных доспехах. Лик его был благороден, глаза сияли, лучась состраданием. Яхангир уловил историю этого мужчины. Герой Бельвегрода, он мог бежать из тонущего города, но вернулся. Вернулся, чтобы отвести других к безопасности. Он возвращался снова и снова, и каждый раз все больше и больше его сторонников, поддавшись страху, покидали рыцаря, пока наконец он не вернулся один. Вернулся, чтобы погибнуть при последней тщетной попытке.

Призрак героя вызывал сочувствие, но это было отравой. Черви сомнений зашевелились в душе Яхангира. Если тебе суждено потерпеть поражение — к чему же тогда надрываться? Зачем рисковать собой ради тех, кто недостоин твоей отваги?

— Нет, — прошипел Яхангир привидению. — Я не такой, как ты.

Лицо духа, мужественное и благородное, исчезло мгновенно, едва Яхангир отверг героя. И вся толпа на мосту тут же изменилась. Плоть сползла, обнажая кости, лица превратились в ухмыляющиеся черепа, одежда обернулась заплесневелыми клочьями саванов. Всадник на лошади предстал истлевшим трупом в черных доспехах, а скакун его — разложившейся тварью, из-под копыт которой рвались клубы дыма.