Вот на ком тяготы последних дней никак не отразились, так это на Шелковице. Выглядит как огурчик – это про неё. Да-да, такая же зелененькая, только без пупырышков – и ничуть не уставшая. Встав у наветренного борта, она улыбалась навстречу летящим брызгам, пока ветер трепал её длинные волосы.
– Нравится море? – не придумал я более умного вопроса.
– Оно все время меняется, – ответила мне она такой же банальностью. – То тихое, то волнующееся, то подталкивает в спину, то пытается остановить, дуя в лицо!
– На тебя похоже, – брякнул я и осекся. Трое суток почти без отдыха и с минимальным количеством сна – даже для меня немного перебор.
– Интересное сравнение, – дриада сначала наклонила голову, будто прислушивалась к чему-то неслышному, обдумала мою реплику и только потом ответила.
– Как-то коряво сказал, прости, – извиняющимся тоном произнес я. – Помнишь, ты сначала относилась ко мне и к нашей семье совсем по-другому, как… к саду, где ты плодовое дерево. Потом вообще впала в ступор и не реагировала на внешние раздражители. А потом стала такой как сейчас. Ты ведь… опять поменяешься после родов?
– Никогда не пробовала смотреть на себя
Я так понимаю, на вопрос «поменяется ли?» ответ да. Не сказать, чтобы я не подозревал…
– Знаешь, среди моряков множество разумных натурально влюблены в море, – раз уж зашел такой разговор, то надо все сказать до конца. – Несмотря на то, что оно им ни разу никак не ответило. С тобой же… я всегда буду знать, что разная ты – все равно та самая ты, которую я люблю. И девочки, уверен, тоже.
В этот раз пауза затянулась и айруни перестала улыбаться. Я молча стоял рядом, не особо активно пытаясь сообразить, могу ли наконец позволить себе забраться в постель, потеснив гарпию, или нужно что-то еще сделать?
– Я… – в этот раз уверенности в голосе Шелковицы не было. – Я все же постараюсь сохранить и дальше… часть… человечности?
– Спасибо! – с чувством выдохнул я. И неожиданно для себя предложил: – Пошли может вместе спать? Трое в капитанскую койку тоже влезут.
…Ну или четверо, потому что одну змейку после расчетов и прокладывания курса сморило прямо там, где она сидела…
Судя по двухметровому пролому чуть ниже фальшборта «Сокрушительного», охота на пиратов в ответ на дерзкое нападение на конвой прямо рядом с островом прошла не совсем по плану. Парусиновую заплату на дыру навели, мореходности подобное повреждение не мешало – но все равно как-то настраивало на невеселые мысли. Тем более, именно к линкору капитана Рошеро «Рыбе» отсигналили подойти, не дав занять место у причальной стенки. Как только удалось притереться бортами – морской десант Электры устроил нам досмотр прямо посреди бухты. Хорошо хоть кэп соизволил спуститься к нам на борт вместе со своими головорезами. Именно спустился, я не оговорился: верхняя палуба линкора шла как раз вровень нижним третям наших мачт.
– Журнал показывайте, – это была не просьба. – И сразу, коротко: чего вернулись?
– Не было другой возможности уйти от линкора противника, кроме как вернуться к Чаше, – скупо обрисовал ситуацию я. – Полагаю, режим досмотра введен тоже не от хорошей жизни?
– Умников развелось, – в пространство прокомментировал он, листая пачки зарисовок, на скрепках прикрепленные к соответствующим листам бортжурнала. – Разведка с воздуха, жирно живете!
– Не так, как пираты, которые каждую лоханку в океане своими дельфинами пересчитать могут, – в ответ скривился я, типа случайно сливая разведданные.
– Откуда такая информация? – тут же «сделал стойку» Рошеро.
– Лично наблюдал бегство бистмастера на дельфинах с подбитого флибустьерского корабля, – я перелистнул пару страниц основного судового документа до места, где зафиксировал инцидент. – Причем сбежал тот не абы-куда, а точно навстречу линкору, который потом нас до самой Чаши пытался догнать.