Анна нахмурилась, а Сантэн наклонилась к тарелке Майкла и разрезала мясо на небольшие куски, чтобы он мог есть одной рукой.

— Продолжайте! — торопил граф Майкла. — И что тогда?

— Генерал Хейг повернет направо. Там он ударит немцам в тыл и сломает их линию фронта.

— Ха! Значит, мы здесь в безопасности.

Граф потянулся за бутылкой кларета, но Майкл покачал головой.

— Боюсь, не совсем. С этого участка фронта снимут все резервы; силы на передовой сократят до батальона; все, чем можно пожертвовать, будет передвинуто в новый район форсирования Соммы.

Граф выглядел встревоженным.

— Это преступная глупость. Конечно, немцы будут атаковать здесь, чтобы ослабить давление на них на Сомме.

— А выдержит ли здесь линия фронта? — с тревогой спросила Сантэн и невольно посмотрела на окна кухни. С тех мест, где сидели, все могли видеть гряду на горизонте.

Майкл замялся.

— О, я уверен, что здесь мы сумеем задержать их надолго, особенно если наступление на Сомме будет развиваться успешно. А когда силы союзников зайдут немцам в тыл, давление здесь сразу ослабеет.

— Но что, если наступление захлебнется или возникнет заминка? — тихо спросила по-фламандски Сантэн.

Девушка, к тому же с трудом понимающая по-английски — она тем не менее сразу ухватила суть. Майкл ответил на ее вопрос с уважением, словно мужчине. Говорил он на африкаансе:

— Тогда нам придется нелегко, особенно если в воздухе у немцев будет преимущество. Мы можем снова потерять гряду. — Он помолчал и нахмурился. — Придется перемещать резервы. Возможно, нам придется отступить к Аррасу.

— Аррас! — ахнула Сантэн. — Это значит…

Она не закончила и огляделась, будто уже прощалась с домом. Аррас находился в глубоком тылу.

Майкл кивнул.

— Когда начнется наступление, вы здесь окажетесь в большой опасности. Вам придется оставить шато и уехать в Аррас или даже в Париж.

— Никогда! — воскликнул граф, переходя на французский. — Де Тири никогда не отступают.

— Только при Седане, — сказала Анна, но граф не обратил внимания на эту дерзость.