Молодой армейский врач разрушил очарование и сделал шаг вперед, собираясь снять с Майкла повязку. Анна поняла если не его слова, то движение и решительно преградила дорогу своим массивным телом.

— Скажите ему, если он тронет мою работу, я сломаю ему руку.

— Боюсь, ваши услуги не понадобятся, — перевел Майкл врачу.

— Выпейте коньяку, — утешил его Эндрю. — Недурной коньяк, совсем недурной.

— Вы землевладелец, милорд? — спросил граф как бы невзначай.

— Bien sыr[18]. — Эндрю сделал широкий жест, обозначая тысячи акров и в то же время искусно поднося стакан туда, где граф мог его наполнить. Граф наполнил, и Эндрю повторил: — Конечно! Родовое поместье, понимаете?

— Ага. — Единственный глаз графа блеснул, когда он посмотрел на дочь. — Ваша покойная супруга оставила вам четверых детей?

Он не очень хорошо понял предыдущий разговор.

— Ни жены, ни детей. — Эндрю показал на Майкла. — Мой веселый друг любит шутить. Очень скверные английские шутки.

— Ха! Английские шутки!

Граф захохотал и похлопал бы Майкла по плечу, если бы Сантэн не бросилась вперед и не помешала.

— Папа, осторожней! Он ранен!

— Все остаются на ужин, — объявил граф. — Вы убедитесь, милорд, что моя дочь — одна из лучших поварих в провинции.

— С некоторой помощью, — с неприязнью пробормотала Анна.

— Мне, пожалуй, пора возвращаться, — почтительно сказал молодой врач. — Я чувствую, что здесь не нужен.

— Нас пригласили на ужин, — ответил ему Эндрю. — Выпейте коньяку.

— Не возражаете, если я вам налью?

Врач подчинился без сопротивления.

Граф провозгласил:

— Необходимо спуститься в погреб.