— Джей Си говорит, он слегка двинулся с тех пор, как умерла его дочь.

— Ну-у… Так это и нормально, как же иначе-то? Она для него много значила.

— Да-а.

— Может, нам Делберта спросить? Что думает насчет этого Делберт.

— А Делберт не такой дурак, как кажется, кстати говоря.

— Ну, будем надеяться. Между прочим, за стариком всегда водились некоторые странности, да и сейчас водятся. А вот места тут изменились. И никогда уж прежними не будут. Может, мы все слегка спятивши. Думаю, если у всех крыша съедет одновременно, никто и не заметит, правда же?

Наклонясь вперед, Джон-Грейди сплюнул сквозь зубы и опять сунул в рот травинку.

— Вижу, тебе она понравилась, верно?

— Чертовски. Она была со мной так нежна, как никто.

В четверти мили восточнее из кустов вышел койот и потрусил куда-то вдоль гривки.

— О! Смотри, видал сукина сына? — сказал Билли.

— Ну-ка, где там мое ружье.

— Да он уйдет прежде, чем ты успеешь приподнять зад.

Пробежав вдоль гривки, койот остановился, оглянулся и вниз по склону нырнул куда-то опять в кусты.

— Как думаешь, что он тут делает среди бела дня?

— Вот и он небось точно так же недоумевает насчет тебя.

— Думаешь, он нас видел?

— Судя по тому, как он очертя голову ломанулся в колючки, вряд ли он совсем-то уж слепой.

Джон-Грейди не сводил с того места глаз, ждал, что койот появится снова, но тот так и не появился.

— Самое странное, — вновь заговорил Билли, — что, когда она заболела, я как раз собирался уволиться. Готов был опять куда-нибудь податься. Причем после ее смерти у меня сделалось еще меньше причин оставаться, а я вот тем не менее остался.