– Документы сделаем, – продолжила перечислять я, – на имя Дэвида Эванса, гражданина Северной Каролины.

– И в паспорте Гарсии тоже укажем, что она родилась в семнадцатом веке? – скептически поинтересовался он.

– Я не это имела ввиду…

Он развернулся ко мне всем торсом. Я разглядывала его сверху вниз и казалась самой себе несчастной карлицей. Все-таки, я не привыкла находиться с очень высокими людьми – что уж говорить про понятие «высокие», если даже с Киром я чувствовала себя маленькой, хотя юноша был куда ниже Дэвида.

– А я – это, – блики в его оправе опасно сверкнули. – Эй, Аза, у меня даже нету одежды нормальной, не говоря про манеры и прочее! Меня выпроводят из первого же ресторана!

– Никто не заставляет тебя идти в ресторан.

– А если я…

– Что? – я нахмурилась.

Эванс поспешно махнул рукой:

– Ничего. Забудь.

Мы снова облокотились о перила и вперили свои взгляды в океан. Я краем глаза видела, как Дэвид нервничает и теребит завязку бежевых армейских штанов. Я также видела, как он кусает свои губы до крови, что также служило верным признаком нервов.

– Как ты думаешь, – вдруг он оживился снова, – Соньке было не больно?

– Ты сам все видел.

Я оглянулась и прошлась взглядом по палубе. Так. Кира поблизости нету. Вот и отлично.

– Когда… – Я запнулась.

Что ему сказать? Что я до сих пор пытаюсь выудить у Соньки, какого хрена она вот так вот нас легко оставила? Или что перед смертью своей она сказала Киру, что ей хорошо? То есть, как бы намек на то, что здесь, ребята, мне было с вами ужасно, несмотря на то, что вы всегда спасали мою задницу, а там мне будет хорошо, хотя я даже не знаю, куда я попаду.

– Все было тихо и безболезненно, – наконец выдавила я и почувствовала огромный ком в горле.

Дэвид лаконично кивнул.

– И все, – я пожала плечами, – она пару раз теряла сознание, и Кир как-то удерживал ее на плаву, а потом она закрыла глаза и больше их не открыла. И наступил конец.

– Мне очень жаль…