Мудростью Древних.

Остановись и познай,

Что Я есть Бог!

Этот же голос произнёс тихо, но так, что было слышно в каждом углу:

— Принц крови! — и уж совсем тихо прозвучало: — Мессия!

Со слезами умиления покидали Дом молитвы Кумранской пустоши седовласые старцы. Выступление юного принца поразило своей простотой и мудрецов, и членов их семей. А сам виновник теперь стоял на балконе, прижавшись спиной к стене. Йонатан и Моше оказались рядом. Повернув голову, юноша улыбнулся, и поприветствовал раби Моше. Он с достоинством поклонился, коснулся его руки, и пальцы, державшие руку учителя поднес к губам. С Нафтали он обнялся запросто, как часом ранее обнялись они с Йонатаном. И так же, вынув из ковчега своего тфилина пергамент, протянул его в знак братства. Лёгкой походкой влетел на балкон Учитель Праведности, Иоанн. С обворожительной улыбкой увёл он любимца в своё крыло, восточную часть здания. Никто не расходился, делились впечатлениями. Прозвучал гонг, возвещавший о том, что перерыв закончен и экзамен продолжается. Люди поспешили занять места, а Нафтали смотрел на них, и слышал, как они всё ещё говорили о Йешуа. Сердце бешено колотилось. Он прижимал к груди свиток из тфилина принца. Только теперь, за шаг до выхода из Пустоши, он понял, что сделает для этого юноши всё, что тот прикажет. И исполнит его приказ с гордостью. А если сучится, то и жизнь свою отдаст за него.

— Учитель! — Нафтали шёпотом обращается к наставнику. — Так кто же мы такие, дети Света? Семья, посвятившая себя хранению Книги и Закона? Или же мы — непримиримые зелоты, готовые идти на непомерные жертвы, лишь бы доказать своё право на первосвященство? Римляне в нас видят разбойников, карающих и своих, и чужих. Но кто мы такие для своего народа?

Ученик и учитель смотрят друг другу в глаза.

— Мы — Арониды, — спокойно сказал учитель, разглаживая длинную бороду, — колено Левитов, к которому принадлежишь и ты, и я, и твой отец, и всё взрослое население гарнизона. И юный принц, — Моше поклонился в направлении, куда Учитель Праведности увёл Йешуа. — И наставник его, Иоанн.

— Посмотри, сколько людей пришло. — Развёл он руками. Здесь нет людей случайных. Знатоки Торы, мудрецы, члены Большого и малых Синедрионов, учителя, ваши преподаватели, и вы. Такие… разные. Все мы пришли в этот мир, чтобы служить Закону, установленному Всевышним через Моисея. Да, мы люди Книги, но именно поэтому мы умеем держать в руках не только книги, но и мечи, и ковать их, и обращать против врагов Всевышнего, и защищать свой род. — Моше широко расставил руки, призывая ученика в свои объятья.

— Я рад, что ты рассказал мне о происшествии с центурионом. Думаю, мы сможем помочь и тебе, и отцу с братьями. Но избежать мести оскорблённого центуриона будет непросто.

— Нафтали! — Спохватывается Моше, и суровым голосом произносит: — Экзамен! А мы оба погрязли в эмоциях. Мечтатели. Греки. Ну, ладно я! Старый пёс, но ты-то уже не щенок! — Учитель выдержал паузу, и, улыбнувшись, заключил в своих медвежьих объятиях ученика:

— Мой ты Золотой! С Богом!

И воззвал Господь Моисею с горы, говоря:

"Взойди ко Мне, ибо Я дам тебе закон для народа твоего, который будет заветом для Детей Света".

И Моисей взошел к Богу.

И Бог сказал ему такие слова, говоря:

"Я Закон, Бог твой, который вывел тебя из глубин рабства тьмы.

Да не будет у тебя другого Закона перед лицом Моим.

Не делай себе никакого изображения Закона. Что на небе вверху, то и на земле внизу. Я — Закон незримый без начала и без конца.