— Ну что ты против неё имеешь?!

— Ничего. Просто не люблю, когда в салоне живут посторонние. Нас двое или трое?!

— Ты, случайно, не ревнуешь?

— Глупости! Хотя смотри — если она тебе дороже, чем я…

— Ты о чём?! Я с тобой, ты же знаешь! А она просто жена моего друга…

— Ну и шла бы она к этому твоему другу! Или может возьмёшь её с собой в поездку по Трансчукотской магистрали?! Очень удобно — купе на двоих!

— Насьця… Насьця…

Раздался звук поцелуев. На какое-то время разговор прервался.

— Извини меня, — послышался наконец голос Насьці. — Она хорошая девушка, я знаю. Она мне даже нравится. Но долго так продолжаться не может. Моя квартира — моя крепость.

— Наша квартира, — поправила Тарэська, — мы её вместе покупали.

— Всё равно…

— Не можем же мы её выгнать на улицу!

— Не можем, конечно. Пусть живёт пока у нас. Просто… Давай ещё раз свяжемся с общежитием?

Вынтэнэ обернулась и пошла на выход.

— Ці тэлефанаваць прафесарке Сьвеціловіч? — спросил охранник.

— Дзякуй, ня трэба.

Она брела куда глаза глядят. Настроение было паршивое. Никогда ещё не ощущала себя так одиноко.

«Нужно немедленно найти жильё, — думала Вынтэнэ. — Только где? Не у Авечкі же!» Идти, собственно, было некуда. Хоть на Чукотку возвращайся. А что? Может, ЧСБ уже закрыла её дело? Да и что ей инкриминировать? С чээсбэшниками дралась не она, а Уладзімер.

А что до репортажа, то можно и покаяться. И гори та Литва синим пламенем! И Москва тоже!

— У нас, на Чукотке, люди не такие! — говорила она сама себе. — У нас душа широкая — накормим, обогреем! Чукотская хлебосольность…