С этими словами я разворачиваюсь, избегая его протянутых рук.

Позже вечером я замираю, когда он обнимает меня. Я позволяю это, хотя знаю, что он лжет мне, держа меня в неведении о ней. О Венеции.

На следующее утро Ремо застает меня выходящей из туалета, когда он идет к нему. Я должна спросить его о Венеции, но что, если это правда, с которой я не смогу смириться? Что, если я узнаю, что для него все это было лишь ложью? Я останусь жаждать любви, которую никто не сможет мне дать.

— Что-то случилось? — спрашивает Ремо.

Я слабо улыбаюсь, качаю головой и иду на кухню.

Прошло уже несколько дней. Каждый раз, когда у меня появляется возможность спросить его, я не могу этого сделать. Каждый раз, когда Ремо прикасается ко мне, я оправдываюсь и ухожу. Мне нужно разрядить обстановку, перестать задыхаться каждый раз, когда я хочу спросить его.

Дойдя до кухни, я останавливаюсь у входа. Изабелла хмурится и суетится над Хелиа, которая пытается сделать в миксере какой-то сок.

— Прекрати, Изабелла. Я не тупой. Посмотри, это работает.

Изабелла сужает на него глаза. — Конечно. Если он сломается, я скажу мистеру Кэйну.

Хелиа смеется.

Черный. Сегодня он снова в черном, но это костюм, как будто он собирается в офис. Может, так оно и есть. Не знаю.

— Аврора.

Изабелла замечает меня первой, затем Хелиа смотрит на меня через плечо.

— О, Аврора. Я делаю зеленый сок. Хочешь попробовать? — Он выглядит отвратительно зеленым.

— У меня в холодильнике есть свежеприготовленный апельсиновый сок.

Я показываю на холодильник.

Миксер останавливается, но Хелиа уже наливает апельсиновый сок в чашку. Он делает длинный глоток.

— Спасибо, ты избавила меня от необходимости делать что-то еще.

Его зеленые глаза поворачиваются ко мне, сияя благодарностью, и я улыбаюсь.

— Вкусно, — хмыкает он, допивая остатки.