Я поднимаюсь на борт, поворачиваюсь и протягиваю ей руку. Она хватает ее и делает широкий шаг на яхту. Держа ее за руку, я сжимаю ее и тяну за собой, пока мы не оказываемся на свободном месте.
Она задыхается.
Я оборачиваюсь, чтобы увидеть, как она окидывает яхту взглядом. Цветы обвивают перила, букеты лежат на сиденьях, на полу и покрывают всю переднюю часть яхты.
— Ремо, что это?
— Для тебя.
Ее глаза переходят на меня и сужаются.
— Ты пытаешься вернуть меня с помощью цветов? Да еще на яхте? — Она
поднимает бровь, скрещивая руки.
— Это вопрос с подвохом? Я не уверен, как мне на него ответить.
Я подхожу к ней ближе, чувствуя, как ее взгляд колеблется, а уверенность рушится, как только я оказываюсь рядом с ней.
— Ну, это не работает. Наняв яхту и поставив здесь цветы, я могла бы пойти на розовое поле и испытать то же самое.
Она пожимает плечами, оглядываясь по сторонам, но глаза ее расширяются.
— Что…, — пролепетала она и бросилась к перилам, не сводя глаз с причала, который становился все меньше по мере того, как мы отплывали.
— Ремо. Почему мы уезжаем? Ты же знаешь, что пора возвращаться домой. Я устала и… — Она крутится на месте, а потом издает писк. Я стою рядом с ней, не сводя с нее глаз.
— Во-первых, это моя яхта, она не арендована. Во-вторых, все эти розы были куплены мной и будут доставлены в наш дом, как только мы вернемся. С полем так не получится.
Она хмыкает и делает шаг в сторону, но я останавливаю ее легким движением руки.
— Почти три недели ты не улыбалась мне, Аврора. Дай мне что-нибудь, пожалуйста.
Ее глаза становятся огненными, наполняясь вызовом, яростью и болью.
— Может, тебе стоит задуматься о том, что именно стало причиной этого? Подумай, что ты сделал, Ремо. Я не собираюсь так легко прощать тебя, когда ты, черт возьми, даже не попытался ничего сделать. То, что мне в офис доставили цветы, не исправляет того, что ты сделал. Меня не волнуют вещи и деньги, Ремо. У меня достаточно денег, чтобы купить себе все, что я захочу.
Она вырывает свою руку из моей хватки.