— Мачете. Думаю, мне этого достаточно.

Аврора идет ко мне, ее шаги точны, платье разрезано у колен, на коленях видны обрывки и засохшая кровь. Ее синяки и шрамы заставляют меня снова сжать руки.

Когда я впервые увидел ее такой, когда мой взгляд упал на нее, всю в синяках, я почувствовал, как во мне разгорается ярость, как внутри меня полыхает жаркий огонь, желающий уничтожить все и вся, что к ней прикасалось.

У меня всегда есть запасной план, я всегда знаю, сколько в мире предателей.

— Куда опять ушел

Дэймон? — спрашиваю я Аврору, еще раз оглядывая шкафы, не ища ничего конкретного, но проверяя, не пропустил

ли я какие-нибудь камеры или детекторы голоса.

— Он пошел покупать лекарства.

Ее голос тих, но я слышу ее мягкие шаги, приближающиеся ко мне.

— Зачем? — спрашиваю я, заглядывая в верхние шкафы над раковиной в конце кухни.

— Чтобы

убить ребёнка.

Я замираю, и мое сердце падает в желудок.

Это заставляет меня бояться того, что произошло, когда я был без сознания. Если бы случилось то, о чем я думаю, я бы не смог жить с собой.

Я бы желал себе смерти. Я бы хотел умереть до того, как мне придется увидеть этот день, когда я не смогу защитить Аврору от этого.

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Аврору, и вижу, что ее глаза полны слез. Несколько недель назад я не думал, что наступит день, когда я снова увижу слезы в глазах Авроры, когда она открыто покажет мне свои эмоции. И все же сегодня, в этом месте, где началась ее травма, она плачет так, словно не видно спасителя.

Как будто она теряет надежду.

Нет.

Боже, нет.

— Он насильно кормил меня едой, вот откуда у меня этот синяк.