Таким способом крестьяне доставляют свои продукты на базар в Ямбург, а теперь этим водным путем доставляют туда и наших раненых.
Деревня Большие Клены состоит из многих весьма зажиточных дворов.
Я выбрал себе лучший дом, принадлежащий богатому крестьянину Хозяйчикову. Не могу назвать этот дом избой — он состоит из нескольких комнат, причем имеется гостиная с комодами, с мягкой мебелью, геранями, кисейными занавесками, а на чистейшем, крашенном масляной краской полу, покрытым наискось разноцветным половиком, лежит медвежья шкура. На стенах висят картины и фотографии.
Пока мои солдаты устраивались на сеновале, я стал машинально рассматривать фотографии в рамках. На меня смотрят крепкие мужики и бабы; какая-то группа не то охотников, не то лесных сторожей; солдат в форме мирного времени. Присматриваюсь и вижу на мундире наш полковой знак. Спрашиваю:
— Скажите, хозяйка, кто это тут на фотографии?
— Этот? Да это мой сын.
— А где он сейчас?
— Дa в поле работает; он больной грудью, его и не трогают.
— А я бы хотел его повидать, скажите, хозяйка, чтобы он ко мне пришел.
Вечером приводит ко мне хозяйка сына. Высокий, рыжий крестьянин, болезненного вида, очень худой.
— Вы в Лейб-Гвардии Московском полку служили? — говорю ему я.
— Так точно, господин прапорщик.
— И я тоже вот уже в конце войны вышел в Запасный батальон Лейб-Гвардии Московского полка. А нет ли у Вас полкового знака?
— Как же, господин прапорщик, подождите немного, сейчас поищу, далеко я его запрятал.
Через несколько минут он вернулся, подошел ко мне, стал смирно и сказал, подавая знак:
— Ваше Высокоблагородие, разрешите мне, старому солдату, преподнести вам наш полковой знак.
Мы обнялись с ним, расцеловались. Он сбегал за ножницами, прорезал дырку в моей гимнастерке и сам прикрепил мне наш полковой знак.
Вскоре попросил меня в баню, я выпарил вшей и одел смену чистого белья, которую мне принес старший унтер-офицер Хозяйчиков.
После бани старики Хозяйчиковы просили меня прийти к ним ужинать, и потчевали меня чудными щами и великолепным крестьянским пирогом.
Сейчас, в Париже храню я этот знак — дорогой мне солдатский подарок, и верю, что настанет время и я вновь принесу его на Родную Землю.