– Что такое? – с теплой добротой в глазах спросил он, взглянув на меня, потупившую взгляд. – Тебе страшно в лесу?

– Нет, лес красивый… Ноги болят.

Разрывая тишину сна бессмертного леса, Хьялдур громким, искренним смехом. Но смеялся он не надо мной, а скорее над собственной глупостью. Не подумал о том, что дети быстро устают от прогулок.

– Ну-ка, давай. – присел на корточки и повернулся ко мне спиной. Как могла, обхватила его твердую, как дерево, шею, и он ловко подхватил меня под ноги.

Дальше шел уже только травник. Держась за его красные уши, я сидела у него на плечах. Рассказ продолжился:

– Те люди поклонялись богам огня, богам лета и жизни. Но не было их власти в этих краях – здесь правили духи холода и забвения, а королем над ними был могучий Кюльдан, дух северной зимы. И поняли люди с нежной темной кожей и тонкими телами, что сами же попались в ловушку Севера. Не было здесь для них спасения и помощи от южных богов.

Огоньки, что до этого маячили где-то впереди, становились все ближе, пока наконец мы не дошли до них. Всю дорогу думала, что вижу обычных светлячков. Но увиденному на самом деле, не могу найти рационального объяснения. Это были пушистые обрывки света, мелкие частички пыли, тающей в руках, от чьего сияния вокруг плясали загадочные тени. Протянула руку к одному из них и почувствовала тепло. Когда прикоснулась, огонек сразу же из желтого стал зеленым, а затем голубым и быстро угас, падая вниз.

– Это духи. Не нужно пугаться, они боятся тебя еще больше, ты же видишь, – улыбаясь, тихо произнес Хьялдур. – И тогда те люди обратили свой взор к тучам, к белоснежным просторам Северного неба. И взмолились о спасении, но Кюльдан был непреклонен в своей холодной жестокости и не внял их мольбам. И лишь когда из племени вышла молодая девушка – стройная, темноволосая и прекрасная… Она сняла с себя тонкие шелковые одежды и со слезами на глазах бросилась в убийственную метель, моля о пощаде для своего народа. И тогда…

– Что было тогда? – с придыханием спросила, но Хьялдур лишь приложил палец к губам.

Мы стали пробираться дальше. Деревья здесь росли особенно густо, и иной раз меж двух стволов было не протиснуться даже такому маленькому человеку, как мне, чего уж говорить о могучем друиде.

– И тогда она вознеслась в снежную бурю. И, взлетая все выше и выше, ее кожа обгорала от жалящих укусов снежинок, становилась светлой, а от скорби ее волосы стали золотыми, как пшеница, колышущаяся от ветра по осени. И когда она долетела до самого неба, яркое, непривычное для нее солнце Севера выжгло глаза, сделав их голубыми, как морская отмель. Эта девушка своей храбростью так понравилась Кюльдану и так вдохновила своих людей, что все они, как один, посветлели в память о ней. Сама девушка стала женой могучего духа… И расцвели на Севере цветы, проросли деревья и трава, и наступило первое лето.

– Какая красивая сказка… – завороженно протянула полушепотом.

Шаман усмехнулся.

– Сказка? Поклонись Эйве, духу жизни и Северного лета.

Мы вышли на небольшую полянку, где огоньки в медленном танце кружили вокруг белоснежной медведицы, спящей на большом, покрытом рунами камне. Ее мех оплетали виноградные лозы, из спины прорастали цветы, пшеница и трава, а голову украшали два огромных оленьих рога, обвитых цветущей лозой. Она медленно разлепила глаза, и свет ее глубоких голубых глаз заставлял почувствовать себя жалкой букашкой рядом с могучим духом.

Друид поставил меня на землю и низко поклонился. Последовала его примеру и увидела, как медведица лениво склонила голову в ответ, а затем вновь положила большущую морду на лапы и уснула.

От шока не могла вымолвить ни слова.

Я не оказалась в прошлом. Я оказалась в другом, совершенно невероятном мире.

По моим бледным щекам медленно скатывались слезы восхищения.