– И чтобы женщины могли стрелять…

– Мы должны сделать арбалеты. Для стрельбы из них не нужна огромная сила, нужно только прицелиться и… – я сделала жест руками, изображая как держу арбалет и стреляю из него. – Понимаешь?

– Не нравится мне все это… – вздохнул Кнуд.

Я снова измученно простонала и уронила голову на пенек. От всех этих мыслей в висках ужасно ныло, а из-за диеты, состоящей только из полбы и морской рыбы я была безумно сонная и с явно пониженной мотивацией.

Если я не могу убедить даже Кнуда, то как я заставлю людей доверить мне свои жизни? Тут и ежу понятно, что вся операция обещала быть крайне рискованной. Скорее всего, кто-то даже погибнет, пока мы будем пытаться выцелить у твари слабое место.

Целыми днями я размышляла над этой проблемой, а когда не была занята этим – контролировала производство первого прототипа арбалета.

Практически сразу было решено сделать его максимально примитивным и отказаться от большей части конструкционных особенностей. Так, например, под нож пошел спусковой крючок – вытачивание креплений и сверление отверстия под него отнимало слишком много времени. Вместо этого принцип работы был чуть более примитивным – тетива закреплялась в небольшом желобе, прямо на конце ложе для болта. Суть заключалась в том, чтобы, уперев приклад в плечо, прицелиться, а затем легонько приподнять тетиву указательным пальцем, после чего она запускала заранее подготовленный в ложе снаряд. В теории это должно было сработать. В теории.

На практике же, когда был готов первый прототип арбалета, выяснилось, что при достаточно приятной силе (деревянный болт с заточенным наконечником вполне себе застревал в деревянной мишени, пробивая ее на три-четыре сантилага), точность, мягко говоря, оставляла желать лучшего. Да куда там! Не было никакой точности – я попала в мишень с третьей попытки, а ведь расстояние было всего лагов двадцать!

Первая мысль, которая возникла у меня после неудачных экспериментов, была связана с тем, что плотники, изготовившие арбалет, банально не могли проверить точность и аккуратность своей работы. Здесь в кои-то веке пригодилась система мер, которую мы изобрели с Хьялдуром. Иными словами, я потратила еще вечер на то, чтобы изготовить пару десятков линеек с сантилаговым ходом и погрешностью в максимум два миллилага. Чисто технически, этого должно было быть достаточно для того, чтобы сделать производство более точным.

Арбалет «Марк-2» был изготовлен в течение дня после того, как я объяснила мастерам принцип работы линейки. Что удивительно, все они дружно согласились с тем, что это была довольно удобная штука, так как до этого они, к примеру, вычисляли нужную толщину досок при помощи разрезания березового листа на равные части. Иными словами, мое изобретение было воспринято более чем положительно.

Собственно, благодаря линейке был найден недостаток первой модели арбалетов – разная длина плеч лука. Оно и понятно – с обыкновенным луком все было немного проще, к нему можно было пристреляться, да и не у всех образцов луков были одинаковые плечи, но арбалет требовал гораздо большей точности производства.

Когда наконец была готова вторая модель, я лично проверяла качество исполнения, и была приятно им удивлена – разница в длине составляла менее одного сантилага, а толщина была и вовсе одинаковой, с учетом погрешности измерений.

Когда настало время теста, Снорри натянул для меня тугую тетиву, я аккуратно разместила короткий, толстый болт с обожженным кончиком на ложе и прицелилась. Выдохнув, я наконец коснулась тетивы пальцем, она звонко тренькнула, и стрела устремилась в мишень, звонко пробивая кору и древесину.

В целом, тесты этой модели показали, что точность стабильно держалась на уровне шестидесяти процентов. Тут, разумеется, можно сделать скидку на то, что как раз я-то умела стрелять, поэтому скажем, что точность арбалета при отсутствии нормальной подготовки составит около сорока процентов, что, надо сказать, тоже довольно неплохо.

Сложнее было высчитать мощность орудия, поскольку у меня не было возможности замерить скорость полета снаряда и его общую кинетическую энергию – я и в школе с нормальным оборудованием-то не могла, а тут каменный век! Впрочем, можно было с уверенностью сказать, что простейшие деревянные болты без оперения пробивали дерево на три сантилага с расстояния в двадцать лагов. Разумеется, вероятнее всего расстояние уже при реальных боевых действиях будет куда больше, но я, в целом, согласна на точность в пятнадцать процентов и пробивную силу в «два сантилага внутрь сосны».

После моего одобрения плотники стали делать арбалеты, принимая «Марк-2» за золотой стандарт. Я не стала говорить им о том, что до золота тут как до луны, в частности, из-за того, что они вряд ли могли себе представить расстояние до спутника, да и просто огорчать работяг не хотелось – все и без этого были на взводе, а лагерь теперь регулярно патрулировали мужики с длинными копьями. Как будто они могли ими что-то решить, в самом деле.

Вечера я проводила в расчетах, пытаясь хотя бы примерно понять, какими ресурсами мы располагаем в данный момент. Картина вырисовывалась, надо сказать, довольно паршивенькая – древесины у нас хватит примерно на пятьдесят арбалетов за вычетом неизбежного процента брака. И тут стоит отметить, что это число – абсолютный максимум, при котором мы отказываемся от запасания дров на зиму. В этом вопросе оставалось лишь надеяться на то, что после освобождения болот мы сможем пройти в соседние провалы и найти древесину там.

Как же это все тяжело, черт бы все побрал!

На звук моего измученного стона в дом-драккар почти бесшумно зашла Кира и стала гладить меня по голове.

– Ну, ну, все будет хорошо-о-о… – ласково протянула она, а затем вынула из-за пазухи большое красное яблоко. – Вот, угощайся.