– Отлично. Я совсем нестрашная. – Марджори подошла к полкам и приподняла коробки, прикрывавшие коробки с хлопьями. – Давай, засовывай.
Я изо всех сил надавила, и упаковка так легко встала на место, что я потеряла равновесие и слегка стукнулась головой о коробки с хлопьями.
– Ой! – Я нервно хихикнула и потерла лоб.
Марджори отошла в дальний угол, куда не падал свет лампочек. Там наши родители складировали праздничные украшения, летнюю одежду, коробки со всякой всячиной и старую мебель. Она произнесла:
– Только посмотри на всю эту рухлядь.
Я осталась стоять у полок, удерживая позицию.
– Мама знает, что ты здесь?
Марджори покопалась в открытых коробках и пакетах.
– Вряд ли. Она заснула в моей комнате. Наверху сплошной дурдом, правда?
Я представила себе маму, распростертую лицом вниз на кровати Марджори. А что, если с ней случилась беда? Я старалась не паниковать или по крайней мере не дать голосу задрожать.
– Да, мне не нравится все, что происходит.
– Сочувствую. Это по большей части моя вина.
– Это ты вернула картонный домик обратно в мою спальню?
– Ты о чем? Он разве не всегда стоял у тебя?
– Нет, мама помогла мне перетащить его в подвал на прошлой неделе.
– Серьезно? Почему?
– Не знаю. Он наскучил мне, наверное.
– Понятно. – Марджори изобразила, что осматривается в подвале. – Здесь же его нет? Нет. Значит, они его вернули на место.
– Они?
– Телевизионщики. Мне нравится их так называть.