Он долго говорил о жене и детях, которых покинул, чтобы отдать все силы и все свое время творчеству, и которых так горячо любил.
Вдруг встал и произнес:
— Я пойду, мне надо побыть одному. Увидимся через несколько дней.
И он добавил, горестно улыбаясь:
— Когда ты сможешь простить меня за то, что я досадил тебе своими слезами»[31].
Однако, встречаясь с другими своими товарищами, Гоген не снимал личины оптимизма и самоуверенности. Теперь, когда он так преуспел, они, разумеется, громче прежнего твердили, что Гоген их соратник. И, конечно, они не могли отпустить его на Таити, не воздав еще раз должного ему и их общим идеалам. По традиции, был назначен банкет, который состоялся 23 марта в «штабе» символистов — кафе «Вольтер» на площади Одеон в Латинском квартале. Пришли и верные друзья Гогена Поль Серюзье и Даниель де Монфред, хотя их никак нельзя было назвать правоверными символистами. Самыми знаменитыми среди сорока участников банкета были Одилон Редон и Стефан Малларме. Зато бросалось в глаза отсутствие двух Эмилей — Бернара и Шуффенекера. Что до Мейера де Хаана, то никто из присутствовавших не посчитал нужным записать, участвовал он или нет. Известно только, что к этому времени он окончательно потерял надежду выжать деньги на дорогу из своих прижимистых родственников. А так как Гоген отказался от мысли навсегда покинуть страну, то без особых сожалений смирился с необходимостью ехать одному.
Как того требует французская традиция, великолепное меню званого обеда было сохранено для потомства[32]. Вот этот важнейший документ.
*
Filet de barbue sauce dieppoise
*
Salmais de faisan aux champignons
Gigot d"agneau roti Flageolets maitre d"hotel
*
Fromage Brie
*
Corbeille de fruits Petite fours glaces
*
Vin Beaujolais