Он казался усталым и смутно разочарованным.

– Точно так же, как большой хрустальный цветок.

Элви описала ему суть находки, и по мере объяснений, теория Фаиза казалась всё более правдоподобной ей самой. Глядя сквозь полуприкрытые веки, Сагаль слушал. Когда она сказала, что в алмазе может храниться вся информация, когда-либо собранная строителями врат, его щека дёрнулась, но это было единственным признаком удивления.

– Интересно. Пожалуйста, опишите вашу гипотезу, и включите в пакет данных для отправки в Лаконию при транзите. Прошу прощения, что смешал это с цветами и стеклянным дождём. Информация действительно кажется впечатляющей.

Такое скупое признание немного уязвляло, но она решила не обращать внимания.

– Сэр... – сказала Элви. – Мет... Это может быть всем, что высокий консул послал нас найти. Действительно может.

– Совсем нет, – ответил Сагаль, но она не собиралась сдаваться.

– Я настоятельно рекомендую попросить адмиралтейство предоставить нам больше времени. Мы проведем ещё тысячи тестов, ожидая прибытия дополнительного персонала и кораблей. Уход сейчас не принесет нам ничего.

– И вы сами верите в то, что сможете получить доступ к этим данным, если я дам вам это время? – спросил Сагаль.

Элви почти солгала, настолько жаждала шанса остаться ещё хоть ненадолго, узнать хоть чуточку больше, но...

– Нет. Этого обещать не могу. По правде сказать, решение этой проблемы может занять десятилетия, даже века. Если она вообще решаема. Но это наш лучший шанс. Ничто из того, что мы найдем в системе Текомы, не будет важнее. Я уверена, я практически могу гарантировать это.

– Тогда будем придерживаться расписания и посмотрим, правы ли вы, – ответил Сагаль, уже не глядя на неё. – Готовьтесь. Выдвигаемся в Текому через восемьдесят минут.

Семьдесят восемь минут спустя Элви лежала в своём амортизаторе, ожидая утопления.

Хрупкость человеческого тела – вот изначальная проблема космических путешествий. Но способностью презреть всякие ограничения человечество могло гордиться и до Лаконии. А уж теперь технологии развивались просто стремительно. «Сокол» превращал путь из системы в систему в тривиальную прогулку, если сравнивать со стандартными научными судами и грузовиками гражданского флота. Сжимая недельные путешествия до суток, он давал фору большинству военных кораблей Дуарте. Но платой за скорость стал амортизатор полного погружения. Дьявольское устройство, которое топило человеческое тело в противоперегрузочном геле, и заполняло легкие перенасыщенной кислородом жидкостью, чтобы превратить грудную клетку в монолит. На несколько долгих дней.

– Я просто не понимаю, что ему надо, – посетовала она.

– Он сложный человек, – отозвался Фаиз с соседнего амортизатора.

– Он будто не хочет, чтобы мы нашли что-то интересное. Каждый раз, когда у нас получается, он становится сварливым.

– Ты предполётные таблетки пила?

– Да, – сказала она, хотя на самом деле не помнила. Особо критичными они не были. – Я просто чувствую, что у него какая-то другая повестка дня, о которой он нам не говорит.

– Почти наверняка у него другая повестка дня, о которой он нам не говорит, – ответил Фаиз. – Чему тут удивляться, Элс?