Уже ночью, когда римский легион заканчивал окружение Масляничной горы, к прокуратору прискакал вызванный из крепости Панфера.
Едва он появился перед Понтием Пилатом, как вокруг него немедленно встали плотным кольцом десятки легионеров. Прокуратор сильным жестом указал плетью в сторону тёмной вершины горы.
– Панфера, готов ли ты в последний раз отличиться в моих глазах и схватить Иешуа Мессию?
В свете факелов лицо коменданта показалось прокуратору зловещим. И когда Панфера опустил огромную руку вниз, то ли желая поправить повод коня, легионеры, стоявшие рядом с ним, выхватили мечи. Понтий Пилат рванулся к нему и сжал его руку.
– Панфера, позволь мне уволить тебя из армии с честью.
Крупное тело коменданта обмякло. Он с глубоким вздохом ответил:
– Понтий, я выполню твой приказ.
– Хорошо. Иди. Но если ты не приведёшь врага римского народа Иешуа Мессию, то убей себя.
На глазах Панферы блеснули слёзы. Понтий прощально хлопнул его по плечу.
– Видят боги: я не желаю твоего бесчестия.
Комендант во главе конного отряда скрылся в темноте на горной дороге, а спустя полчаса вернулся назад. Легионеры волокли окровавленного человека с поникшей головой, который держался на ногах только благодаря тому, что его руки были привязаны к сёдлам коней.
Понтий дал знак: осветить факелом лицо пленника. Подъехал к нему и, наклонившись над хрипящим человеком, рванул его липкие от крови волосы вверх, поднимая голову, вгляделся.
– Ты ли Иешуа Мессия, как о тебе говорят?
– Да, Понтий. Я – Иешуа Мессия.
Прокуратор обернулся и, глядя на едва различимые в темноте фигуры всадников, спросил:
– Он ли Иешуа Мессия?
Насмешливый голос громко воскликнул:
–Да!
Глава пятьдесят вторая
Предупреждённый Панферой Иуда, знал, что все ворота города, кроме Овчих, что выходили со стороны двора Язычников на Масляничную гору, будут закрыты до тех пор, пока не будет схвачен Мессия и не разойдётся возмущённый народ. Поэтому Иуда, сопровождаемый Захарием и Ефремом, направил коня в сторону храмового комплекса, выбирая дорогу, как можно короче. Но самая короткая дорога проходила мимо дворца Антипатра. И Иуда, не помня о Иродиаде, весь поглощённый стремлением быстрей покинуть мятежный город, мысленно видя те сокровенные ночные дороги Палестины, по которым он должен был пройти, чтобы ещё до утра оставить за спиной не любимую им родину, ворвался, как вихрь на Царскую улицу. Заметил впереди носилки Иродиады с плотно закрытыми занавесками. Он придержал коня, надеясь остаться не замеченным для неё.