Нэн, видимо, прочла ее мысли.

— Я подумала, что это поможет мне чувствовать себя спокойнее после того, как Сибил… и тебя… — сказала она, набирая на панели системы дату рождения Сибил.

— Завела бы лучше собаку, — предложила Лена, но тут же ощутила чувство вины, увидев, как расстроилась Нэн. — Хотя сигнал тревоги тоже ничего.

— Знаешь, поначалу я все время забывала ее отключать, когда возвращалась, — захихикала Нэн. — Миссис Мауши, что живет через дорогу, чуть инфаркт не хватил.

Лена устало оперлась рукой о спинку дивана — даже слушать простодушную Нэн сил не осталось.

И та, кажется, это поняла.

— Есть хочешь? — Нэн включила свет и отправилась на кухню.

Лена покачала головой, но Нэн этого не увидела.

— Лена? — крикнула она из кухни.

— Нет, — ответила та и, придерживаясь за спинку дивана, пошла к ванной. От таблеток болел желудок; внизу живота жгло, как огнем, — видимо, застудила мочевой пузырь.

Ванная представляла собой узкую комнату с выложенным черной и белой плиткой полом. Верхнюю часть стен украшали фасонные деревянные панели, остальные поверхности были выложены белым кафелем. Над раковиной висела аптечка с кривым зеркалом на дверце и фотографией Сибил в рамке. Лена сравнила свое отражение в зеркале с изображением Сибил и поняла, что выглядит лет на десять старше, несмотря на то, что снимок был сделан примерно за месяц до смерти сестры. Левый глаз у Лены заплыл, царапина под ним ярко алела и причиняла сильную боль. Губа рассечена посредине, на шее царапины и ожерелье из синяков. Ничего удивительного, что ее душит кашель и с трудом удается говорить.

— Лена? — опять раздался голос Нэн.

Она открыла дверь в ванную, чтобы Нэн не беспокоилась.

— Чаю хочешь?

Лена уже хотела было отказаться, но, решив, что выпить чаю будет полезно для горла, кивнула.

— С мятой или так? «Тамми минт» или «Слили бэр»?

Лену разобрал смех: это ж надо — после всего случившегося они с Нэн стоят в ванной и обсуждают, чай какой марки лучше заварить.

Нэн улыбнулась:

— Ладно, я сама решу. Ты, может, хочешь переодеться?

Лена все еще была в тюремных шмотках — их ей выдачи вместо ее собственной одежды, которую забрали в качестве вещественных доказательств.